— Я чувствовала, — с триумфом сказала его жена, — что этот человек не приносит людям добра.
— Возможно, что ты и права, — с беспокойством возразил майор, — но было бы лучше, если бы ты не вмешивалась в это!
И он стал мысленно искать выход.
— Но ты же знаешь, из каких побуждений я это делаю, — удивилась она, — и до сих пор ты всегда соглашался со мной.
— Возможно, это было ошибкой, — глухо промолвил майор. Он все еще мучительно, до боли в голове, пытался найти выход, но быстро понял, что это бессмысленно. Он избегал смотреть на жену, которая так разочаровала его на этот раз.
Его взгляд беспокойно скользил по ковру с розами. Он был недостаточно внимателен к жене. Он должен был лучше знать особенности ее характера. Она была слишком чувствительна относительно некоторых вещей. Часами она могла говорить о болезнях, ранениях и смерти, но иногда одно-единственное прикосновение почти лишало ее рассудка.
При этом она была благородна, очень благородна — майор был убежден в этом. В том деликатном вопросе она любила нежность, романтичность, рыцарскую преданность, нежную музыку, услужливое ожидание пажей. Мимоза! Но достойная уважения, необычайного уважения. Ей не хватает, и основательно, чувства реальности. Черт подери! Офицеры ведь не миннезингеры, не говоря уж о Крафте, из-за которого он сел в лужу.
— Фелицита, мне кажется, тебе не следует слишком уж усердствовать в роли бедной, добродетельной овечки — особенно когда ты сталкиваешься с жестокой действительностью. Бог мой, да пойми ты наконец: военная школа — это ведь не теплица для нежных сердец.
Фелицита посмотрела на своего мужа, как на батрака, который вторгся в ее покои. Она величественно подняла свой овечий нос и заявила:
— Это не тот тон, которым следует со мной говорить, Арчибальд.
— Ах, оставь! — возразил он; Фрей еще находился в шоковом состоянии, в которое привел его своими словами Модерзон. — Если бы ты не влезла со своим дурацким сексуальным комплексом, мне бы не пришлось выслушивать этот резкий отказ генерала.
— Мне жаль тебя, — сказала она, — и мне очень прискорбно, что ты стараешься свалить на меня свою несостоятельность.
Овечий нос поднялся еще выше, стал еще более величественным, описал поворот на 180 градусов и был вынесен из комнаты. Убедительная картина гордого негодования. Дверь захлопнулась, и майор остался один.
«Этот обер-лейтенант Крафт, — подумал майор с раздражением, — не только ставит под угрозу мою семью, из-за него у меня могут быть теперь неприятности с генералом. К черту этого Крафта!»
8. Фенрихи заблуждаются
— Достать ручные гранаты — новенький идет! — резко крикнул один из фенрихов. — Точите штыки и самописки, ибо на карту поставлено все! Идиоты и самоубийцы — на фронт, солдаты — в укрытия!
Кричавший оглядел всех, ожидая одобрения. Однако никто не смеялся. На остряков в данный момент спроса не было. Новый офицер-воспитатель мог стать новой главой на курсах — возможно, даже абсолютно новым началом. Это наводило на размышления.
Фенрихи учебного отделения «Хайнрих» поодиночке и небольшими группами входили в классную комнату № 13. Они садились на свои места, открывали портфели и раскладывали перед собой блокноты для записей. Все это делалось механически, уверенными движениями, как навертывание болта на какой-либо фабрике, как поворот рычага после сигнала к началу работы.
До сих пор все было точно регламентировано: подъем, утренняя зарядка, умывание, завтрак, уборка помещений, приход на занятия. А вот начались осложнения; могло случиться непредвиденное, возможно, могло произойти невозможное — каждый неверный ответ мог привести к плохой оценке, каждое неверное движение — к отрицательному замечанию.
— Внимание! — закричал фенрих Крамер, назначенный командиром учебного отделения. — Нового зовут Крафт, обер-лейтенант Крафт! — Он узнал его имя от писаря начальника потока. — Его кто-нибудь знает?
Никто из курсантов его не знал. Они потратили больше чем достаточно времени, чтобы познакомиться с прежним офицером-инструктором, преподавателем тактики, начальником потока, начальником курса, то есть со всеми теми, кто имел решающее слово при их производстве в офицеры. Остальные их не интересовали.
— Не позднее чем через час, — заявил с чувством превосходства фенрих Хохбауэр, — мы будем точно знать, как нам себя вести. До тех же пор я советую быть крайне сдержанными. И чтобы никто не поспешил подлизаться к новому.
Это был не только совет, это было предупреждение. Курсанты из окружения Хохбауэра закивали головой. Требование это было весьма обоснованным: не рекомендуется встречать начальника с наивной доверчивостью, если этот начальник имеет своей задачей подвергнуть вас строгой, многонедельной, интенсивной проверке.
Фенрихи учебного отделения «Хайнрих» в это утро были необычно смирными. Они беспокойно ерзали на своих местах и с опаской поглядывали в сторону доски, возле которой стоял стол ведущего урок офицера.
За средним столом переднего ряда сидел фенрих Хохбауэр. Рядом с ним было место командира учебного отделения из числа обучающихся. Оба тихо перешептывались. Хохбауэр давал Крамеру, советы, Крамер одобрительно кивал.
Курсанты Редниц и Меслер сидели, конечно, в самом заднем ряду и вели себя спокойнее остальных: они пока что не внесли почти никакого вклада в жизнь учебного потока, ни душой, ни телом, — стало быть, и терять им было нечего.
— Почему мы, собственно говоря, так волнуемся, детки? — весело спросил Редниц. — Ведь вполне может быть, что новый офицер окажется исключительно свойским парнем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227