Привратник взирал на серо-белую пелену у них над головами.— Отвратительная погода, не правда ли?Питер не ответил. Он терпеть не мог некоторые особенности проживания в шикарном доме, числившиеся преимуществами. Всякий раз, когда он проходил мимо конторки Дженкинса, ему казалось, что у него похищают частицу его личной неприкосновенности. Человек с журналом учёта, восседавший за конторкой лицом к огромной вращающейся двери, контролировал все приходы и уходы в доме. Питер не сомневался, что рано или поздно привратник изучит его привычки лучше, чем большинство друзей. Однажды, находясь в дурном настроении, он спустился до самой подземной стоянки по служебной лестнице и вышел из дома через ворота гаража. Когда, вернувшись, он шагал мимо Дженкинса с гордо задранной головой, тот любезно протянул ему ключ с круглой головкой. В ответ на недоуменный взгляд Питера Дженкинс невозмутимо произнёс:— Если пожелаете возвращаться тем же способом, это вам поможет. Двери с площадок на лестницу запираются изнутри. Этот ключ отпирает замок.В лифте Питер дал себе слово не проявлять своих чувств, потому что Дженкинс, как оказалось, узнает о них, следя за ним по системе видеонаблюдения. Когда спустя полгода он завязал эфемерные отношения с некой Тали, молодой модной актрисой, то, сам себе удивляясь, решил провести ночь в отеле, предпочтя анонимность, а не восторженную физиономию привратника, чьё неизменно благостное настроение по утрам раздражало его сверх всякой меры.— Кажется, я слышу звук вашего двигателя. Ждать осталось недолго, сэр.— Значит, вы узнаете машины по урчанию их моторов, Дженкинс? — спросил Питер с намеренной задиристостью.— О, далеко не все, сэр. Но, согласитесь, у вашей немолодой англичанки слегка постукивают тяги. Их «тук-тук-тук» напоминает очаровательный выговор наших родственников с той стороны Атлантики.Питер зажмурился, чтобы не взбеситься. Дженкинс всю жизнь жалел, что не родился подданным её величества, что было в этом городе с его англосаксонскими традициями признаком изящества. В жерле подземной стоянки загорелись большие круглые фары «ягуара». Служащий аккуратно затормозил на белой линии, проведённой специально для этой цели поперёк крыльца.— Неужели, Дженкинс? — С этими словами Питер шагнул к своей машине, дверцу которой придержал вышколенный служащий гаража.Сев с оскорблённым видом за руль, Питер заставил «пожилую англичанку» натужно взреветь и сорвался с места, делая пальцем непристойный жест — так, чтобы Дженкинс, которому жест предназначался, его всё-таки не увидел.Он наблюдал в зеркале заднего вида, как привратник по привычке ждёт у крыльца, пока автомобиль жильца свернёт за угол, чтобы только после этого вернуться в дом.— Старый олух! Ты же уроженец Чикаго, как и вся твоя семейка! — пробормотал Питер.Он вставил мобильный телефон в держатель, нажал кнопку памяти с домашним номером Джонатана и прокричал в микрофон, вделанный в противосолнечный щиток:— Я знаю, ты дома! Ты не представляешь, как меня бесит эта твоя игра в прятки. Чем бы ты там ни занимался, в твоём распоряжении осталось только девять минут. В твоих же интересах меня услышать.Он потянулся к «бардачку», чтобы найти на спрятанном там радио другую волну. Выпрямившись, он увидел на некотором расстоянии перед своей машиной переходящую через улицу женщину. Он вовремя понял, что идёт она с той скоростью, с какой ей позволяет идти преклонный возраст. От экстренного торможения на асфальте остались чёрные полосы горелой резины. Только после полной остановки Питер осмелился открыть глаза. Женщина мирно продолжала свой неспешный путь. Не разжимая судорожно скрюченные на руле пальцы, он облегчённо перевёл дух, потом отстегнул ремень безопасности и выскочил из машины. На старушку обрушились извинения, незнакомец взял её под руку и помог преодолеть считаные метры, ещё отделявшие её от тротуара.Напоследок он вручил ей свою визитную карточку и, включив на полную мощность все своё обаяние, поклялся, что всю следующую неделю будет клясть себя за то, что так её напугал. Пожилая дама была крайне изумлена и попыталась его успокоить, теребя белую палочку. Дрожь испуга, с которой она прореагировала на порыв чужого мужчины, так учтиво взявшего её под локоток, объяснялась только её слабым слухом. Питер снял на прощание волосок с пальто старушки и отпустил её, чтобы с облегчением продолжить путь. Привычный запах старой кожи в салоне машины помог ему прийти в чувство. Остаток дороги до дома Джонатана он проехал не торопясь. На третьем по счёту светофоре он уже беззаботно насвистывал. * * * Джонатан поднимался по лестнице чудесного дома неподалёку от старого порта. Дверь на верхнем этаже вела с лестничной площадки в мастерскую со стеклянным потолком, где работала его подруга. Они с Анной Уолтон познакомились на вернисаже. Фонд, принадлежавший богатой городской коллекционерке, устроил выставку картин Анны. Любуясь её полотнами, он почувствовал, что каждое из них полно присущим ей самой изяществом. Её стиль принадлежал веку, которому он посвятил всю свою карьеру эксперта. Пейзажи Анны уходили в бесконечность; он тщательно подбирал слова, делая ей комплимент. Чувство такого признанного профессионала, как Джонатан, дошло до сердца молодой художницы, впервые выставлявшей свои работы.С тех пор они почти не расставались. Весной они поселились вблизи старого порта, в доме, выбранном Анной. Помещение, в котором она проводила почти все свои дни, а то и ночи, накрывал стеклянный фонарь. С утра его заливало солнце, создавая неповторимую, волшебную атмосферу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9