204)
Наконец я получил открытку от Марианны. В ней говорилось, что у нее все в порядке. Что другая Марианна — замечательный человек и что они очень подружились. Они совершили вместе долгую поездку, видели руины замков и в пансионе спали в одной кровати. Они много смеялись, говорилось в открытке.
После Парижа я скептически относился к Марианниным открыткам. Но она хотя бы вспомнила обо мне. Как бы там ни было, открытка не оставляла сомнений, что Марианне хорошо. Может быть, даже слишком. Меня поразила мысль о том, что она вернется домой как ни в чем не бывало.
205)
Господин Шлинд-Ханссен позвонил, чтобы поговорить со своей дочерью. Я спросил, знал ли он, что мы уезжали путешествовать. Нет, этого он не знал. Я объяснил ему, что Марианна все еще путешествует, но что она, безусловно, скоро вернется домой. Господин Шлинд-Ханссен засмеялся, заключив, что мы поссорились и что Марианна не захотела больше путешествовать со мной. Он знал, что она одумается, сказал он. Я сказал, что, по-моему, он злобный недоброжелательный тип, и он этого не отрицал. Попрощался и положил трубку.
206)
И верно: Марианна вернулась как ни в чем не бывало. Сперва мне было трудно поверить, что это так, но вскоре я понял, что такова реальность и с нею надо смириться. Марианна сняла рюкзак и поставила чемоданы в гостиной. Потом обняла меня и сказала, что скучала по мне больше, чем могла подумать. И долго-долго целовала меня. Так долго, что я в конце концов сдался, тогда она спросила, почему у меня такой недоверчивый вид, но я ответил, что не надо обращать на это внимания. Все в порядке, сказал я. Просто не ожидал. А так ничего особенного.
Мы рано легли. Марианна устала после дороги, и ее усталость передалась мне. Мы занялись любовью, и все было прекрасно во всех отношениях. Потом Марианна уснула, а я лежал и спрашивал себя, неужели между нами не было никаких недоразумений. Неужели я просто слишком обидчив и делаю из мухи слона?
Так было ли что-то не так? — спрашивал я себя. Или все это время все было в порядке? Но ответа я не знал.
Если все осталось по-прежнему, это значит, что все у нас отлично и всегда было хорошо. В противном случае это означало бы, что хорошо не было никогда, да и сейчас не лучше. Я не мог найти ответа на этот вопрос и заснул, так ни до чего и не додумавшись.
207)
Марианна позвонила своей подружке Нидар-Бергене и рассказала о нашем путешествии. Она представила его как настоящую идиллию, ни разу ничем не омраченную. Мы жили душа в душу. Я слушал ее и качал головой, но не думаю, что Марианна это заметила.
Нидар-Бергене спросила, брал ли я в путешествие горный хрусталь (Марианна повернулась ко мне и повторила ее вопрос).
Я попросил сказать, что брал, он был со мной и очень помог. Это особенно порадовало Нидар-Бергене.
208)
Я снова начал ходить в бассейн. После бассейна мне становилось лучше. Однажды я случайно встретил Гленна. Как только я вошел в сауну, он хлопнул меня по спине, избежать этого было невозможно. Дружище, сказал он. Поблагодарил меня за открытку и спросил, не страшно ли мне было на верхушке Эйфелевой башни. Я мотнул головой и пошел, чтобы проплыть свой километр.
209)
Халфред обнаружил, что мы вернулись. В один прекрасный день раздался звонок в дверь, на площадке стоял Халфред с сияющим лицом. Он обрадовался, увидев нас, хотя и был явно недоволен, что по нашей вине его цветы погибли, пока он был в Швеции. Я выразил свое искреннее сожаление и предложил компенсировать их утрату. Но Халфред сказал, что дело не в деньгах. Да, я понимаю.
Мы пили чай, Халфред отказался от меда. Я спросил, удачно ли прошли его курсы в Швеции. В высшей степени, ответил Хал-фред. Он чувствует себя более опытным лоцманом, чем раньше, и я понял, как он этим гордится. В конце концов он простил мне гибель цветов. Мы пришли к выводу, что я мог забыть и более важные вещи. Халфред был удивлен, узнав, что мы уезжали путешествовать. Спонтанное решение, сказал он. Да, наверное, согласился я.
Марианна просунула голову в дверь и спросила, как успехи команды Халфреда по кер-лингу. Спасибо, прекрасно. Команда лоцманской службы четвертая в списке, и мне не оставалось ничего, как сказать, что это достойное место. Сыграем в карты? — предложил Халфред. Конечно сыграем, согласился я.
210)
Итак, мы снова были дома вдвоем. Марианна и я. Никто из нас больше не путешествовал, и никто больше не ждал открыток от другого. Марианна усердно занималась, а я искал объявления о вакансиях.
Наступила весна, почти лето.
Марианна сдала экзамены, и мы выпили шампанского. За тебя, Марианна, сказал я и обнял ее. И за тебя, сказала Марианна, она была смущена и довольна. И кем же ты теперь будешь? — спросил я. Она пожала плечами. Оказалось, что она хочет быть педагогом.
211)
В один прекрасный день Марианна сказала, что пора браться за дело. Я должен найти работу, и не откладывая. И не важно, что у меня еще оставались деньги, заявила она. У меня нет воображения, и потому мне нужно чем-то себя занять. Она сказала это без обиняков. А потом извинилась: она заботится о моем же благе.
Я спросил у Марианны, не подстрижет ли она меня, и она охотно согласилась. Но скоро я пожалел об этом. Не надо было так много выстригать на лбу, сказал я. Она фыркнула и ответила, что мне следовало знать, чего я хочу, и лучше объяснить это. Откуда ей знать, сколько волос на лбу нужно было оставить. Да-да, но она все равно выстригла слишком много. У меня во внешности появилось что-то детское, но Марианна считала, что это не имеет значения. Большинство работодателей любят брать на работу молодых людей, сказала она. Я заметил, что выглядеть молодо и по-детски — это не одно и то же, но Марианна не обратила внимания на мои слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45