«Давай перейдем через музыку», — сказал я ему, и мы перебрались за сцену, на которой выступали исполнители, так что их звуки превратились в барьер, отделявший нас от посетителей, поглощавших алкоголь у стойки бара.— Что нового? — спросил я Уиза.В Уизе хорошо то, что он полностью забывает о ссорах. Борьба необходима ему, как пища, и когда она заканчивается, он просто о ней больше не думает. Он посмотрел на меня с одобрением, и я понял, что вновь стал его старым надежным приятелем, может быть, единственным, на кого он мог бы положиться в этом тысячелетии.— У меня есть для тебя новости, — сказал он.Я должен сказать, что немного побаивался, ибо новости Уиза смывали тебя в море, и ты барахтался в нем до тех пор, пока не свыкался с ними.— Я думаю, — начал он, — открыть дело с девкой.— О, вот как. Умница. Я навещу тебя в Брикстоне, — сказал я с отвращением.— Ты не одобряешь?— Как я могу? Ты же не тот тип сутенера.— Все в жизни надо попробовать…— О, конечно. О, конечно, о, конечно. Дальше будут ограбления со взломом.Я пошел за напитками и заодно получил время все хорошенько обдумать. Потому что я всегда представлял себе, что Уиз однажды встанет на эту дорожку, но всегда успокаивал себя тем, что у него достаточно мозгов придумать что-нибудь получше, а не попасть в кулак какой-нибудь девицы из будуара. Потому что, согласны вы с этим или нет, при таком раскладе дел женская сторона берет бразды правления в свои руки, даже если она отдает всю выручку мужчине, и он забавляется с ней воскресными вечерами, после еженедельного посещения Одеона. Просто причина в том, что ее действия, что бы вы об этом ни думали, легальны, а его — нет, и если развязывается какой-то спор, все, что ей нужно сделать, это набрать номер ближайшего детектива-сержанта Такого-то.— Здоровье, богатство и счастье, — сказал он саркастично.— Счастье! Молчал бы!Наступила тишина.— Ну же, — сказал затем Уиз. — Давай драться.— Зачем, если ты уже все решил?— Все равно давай.Я зарычал, действительно зарычал.— Просто, Уиз, дело в том, что это не твой род занятий. Назови мне хоть одного сутенера, у которого есть мозги.— Я знаю некоторых.— Я не имею в виду хитрость или опыт, я имею в виду мозги. Конструктивные мозги.Уиз сказал:— Я могу тебя познакомить с несколькими букмекерами, владельцами клубов и прокатов машин, основавшими свой бизнес на деньгах, заработанных на улице.Я сказал:— Я могу познакомить тебя с несколькими парнями в субботу вечером в аптеке, несколькими зеками, и несколькими трупами, которые тоже так думали.— А, ну что ж, наши мнения разошлись.Я сказал лунатику:— Это, может быть, и нормально для существ, молодых сердцем, неважно, какого возраста, но посмотри в глаза правде, Уиз, ты уже слишком зрелый. Ты слишком много знаешь о том, что делаешь.Уизард улыбнулся, если это можно было так назвать.— И это я слышу от парня, — сказал он вежливо, — прославившегося на весь район продажей порнографических фото.Ну, знаете ли, черт возьми!— Во-первых…, — сказал я.— И не забудь про «во-вторых» и «в-третьих»…— Во-первых, — продолжал я, ты отлично знаешь, что лишь некоторые из моих снимков порнографические, и я занимаюсь этим как ради смеха, так и ради бабок. Во-вторых, как ты говоришь, я как можно скорее брошу это дело, — я часто говорил тебе. И, в-третьих, опять же, ты сравниваешь сутенерство и то, чем занимаюсь я?— Да нет, вообще-то, — сказал Уизард, — ибо мое занятие более честное и лучше оплачивается.— О, как скажешь, Спортсмен.Наступила еще одна пауза передышки между раундами.— И кто же эта счастливая девка? — спросил я его.— О, одна знакомая. Конечно, ты понимаешь, — сказал он, — что не очень умно говорить, кто именно, особенно тем, кто не одобряет.— Насколько же ты прав, юный Уизард. В любом случае — кем бы она ни была, мне ее жаль. У тебя будет дюжина таких в тот момент, когда тебя посадят.— Я не удивлюсь, — сказал Уиз.Я осушил свой безалкогольный напиток.— Ну ладно, вот что я тебе скажу, гений, — начал я. — Две вещи, просто послушай их. Первое — может, ты и симпатичный чувачок, но ты не подходишь на роль сутенера, потому что ты слишком восхищаешься этой забавой, и не воспринимаешь ее достаточно серьезно. Другое, и ты это отлично знаешь, и должен стыдиться этого — у тебя на самом деле есть мозги, и если бы ты получил хотя бы кусочек образования, то сейчас бы ворочал большими вещами, парень, и еще не поздно. Действительно, не поздно, почему бы тебе не поучиться?— Школа жизни, — ответил Уизард.— Класс Брикстон.— Ну и что? Во всем есть риск.— Дурак.— Что? А, ладно…Уизард уставился в потолок, потому что группа остановилась. А я, я действительно чувствовал, что должен сказать хоть что-нибудь, чтобы отговорить его: не потому, что я не одобрял этого, а потому, что знал — если Уиз займется этим, я его потеряю.Но он начал первым.— Я скажу тебе вот что. Я все тщательно обдумал — и я в полной безопасности. Смотри! — и я посмотрел на него. — Представь меня на скамье подсудимых! Какой простак — даже судья, не говоря уже о присяжных, — поверит, что дитя вроде меня может быть сутенером?Я помедлил немного, а потом сказал:— Если бы ты увидел сейчас себя в зеркале, ты понял бы, что вовсе не выглядишь, как дитя. Вообще не выглядишь молодым, Уиз, абсолютно — ты выглядишь чертовски старым.— Ах, так? — сказал Уиз. — Тогда я скажу тебе еще кое-что. Этому бизнесу со шлюхой, сутенером и клиентом очень, очень много лет. Со времен А. и Евы, всегда существовали женщина, посетитель и местный мужик.— Будь тогда посетителем.— Согласен, никто не любит парней, срубающих легкие деньги. Но, детка, причины, по которым их не любят, очень лицемерны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71