например, этот лысый тип владеет цепью фешенебельных парикмахерский салонов.Потом один из подозревавших меня в чем-то Пиков спросил, считаю ли я Английским складом жизни стремление нападать на 6 000 человек в районе, где живет 60 000 белых или более, и если мы, белые парни, хотим показать, какие мы отважные, почему мы не выбрали район, где белые в меньшинстве, к примеру, Гарлем? Я мог дать на этот вопрос кучу ответов, но остальные моментально заткнули его — вообще, что меня больше всего удивило, по середине всего этого, это то, какими чертовски вежливыми все они были по отношению ко мне. А потом они стали говорить о планах, и один сказал, что закон и полиция бесполезны, и нужно установить свое собственное бдение; а еще одни сказал, что в Ноттингеме Пиков перемещали в специальные районы «для их собственной безопасности», но если кто-нибудь собрался «переселить» его, он бы, черт возьми, остался здесь, потому что это его дом и его жена и дети родились здесь, и он служил в Британских ВВС, и он такой же подданный Королевы, как и кто угодно другой. А я начал чувствовать себя неловко, как вы можете себе представить, потому что, конечно, я частично был согласен с ними, но я так же хотел держаться своих. И чувак-парикмахер это понял, и он со своим сыном, которого я подвез, проводил меня до двери, осторожно открыл ее, сказал, что все чисто, и я вытащил свою Веспу на дорогу. А парень вышел на тротуар, поблагодарил за все, пожал мою руку и улыбнулся мне.Ну, что ж, подумал я, мне бы лучше добраться до дома, посмотреть, происходит ли что-нибудь там, а также выяснить, все ли в порядке с Клевым. Так что я тронулся с места и завернул за угол, где восемь или больше парней толкнули мой скутер, стащили меня с него, и я оказался спиной к стене, а их лица в шести инчах от меня. И что мне нравилось больше всего, так это то, что здоровяк, стоявший ко мне ближе всех, держал что-то, завернутое в журнал научной фантастики.К счастью, события дня так возмутили меня, что я больше не испытывал страха. А так же, хоть я и нервный тип, но когда случается кризис, я обычно удивляю самого себя тем, что остаюсь хладнокровным — как бы сильно не стучало сердце у меня в груди. Поэтому я стоял спокойно, словно скала и смотрел в глаза парнюгам в ожидании, а одна рука сжимала в кармане связку ключей и один палец, средний, был в кольце железного брелока.— Мы тебя видели, — сказал здоровяк.— Негролюб, — сказал другой.Когда я увидел, что любитель фантастики вытаскивает свой тесак, я хлестнул его ключами по лицу, а другого пнул сами-знаете-куда. И все началось! Я ожидал смертельного боя, нанося удары куда попало, пока внезапно не понял, что я не один — вообще-то, в какой-то момент мне даже было не с кем драться, потому что с ними дрались два других парня, поэтому, не выжидая случая, чтобы снять шляпу и спросить, кто они такие, черт возьми, я подбежал к своей Веспе, схватил металлический насос и ударил им по чьим-то черепам, и посмотрите-ка! Теды бежали, кроме одного, хнычущего на тротуаре, а я жму руки Дину Свифту и Печальному Пацану.— Доктор Ливингстон, осмелюсь предположить, — сказал Свифт.— Конечно, он самый, черт побери! — проорал я.— Этот друг сделал мне больно, — сказал Печальный, потирая свои руки, выглядел он очень бледным и злым.— Мой бог! — кричал я, вороша их прически и чуть ли не целуя их. — Так вот что свело вас вместе!Тед попытался подняться с тротуара, и Дин толкнул его назад и наступил ему на шею своей итальянской туфлей.— Мы слышали про грядущие беспорядки, — сказал он, — и подумали, что надо пойти и посмотреть.— Вечерние газеты только про это и пишут, — сказал Пацан.О, как же я не был не рад! И как я был рад, что это два парня моего возраста, два любителя джаза, неважно, что разных направлений, и неважно, что один из них бездельник, а другой наркоман, потому что мне казалось, что доказать свое поклонение таким великим цветным, как Тасди и Мария, действительно было важным для них.Дин поднял мою Веспу, проверил мотор, и сказал:— Ну что, куда мы теперь? Чем займемся?— А как быть с этим? — я показал на Теда, которого за волосы держал Печальный Пацан.Дин подошел к нему.— Ты полон говна, не так ли? — сказал он, махая кулаком перед носом этого зомби.— Че я сделал? — спросил парнюга.Вот и все! Вместе со своей маленькой группой он пугал тебя так, что пот прошибал, но сейчас он выглядел такой слякотью, что трудно даже было разозлиться на него.— Че ты сделал? — спросил Дин Свифт. — Ты родился — вот это твоя сама я большая ошибка.Урод, понимая, что его не покалечат, набрался смелости.— А…, — сказал он. — Ну, несколько черножопых получили свое. К чему весь этот шум?Дин взял его за шиворот, отвесил ему по полосатым джинсам пинок, которому позавидовал бы сам Стэнли Мэттьюз, и посоветовал ему быстро исчезнуть. На углу эта штука выкрикнула "приходите завтра, мы вас уроем! " и скрылась из виду.Затем, когда мы обсуждали это и вертели в руках тесак, кто вывернул из-за угла, как не ковбой: один из этих молодых, одутловатых, сутулых, и каска чуть ли не набекрень, и ботинки слишком велики для его атлетических ног — обычно эти молодые оказываются менее приятными, если можно так выразиться. И он посмотрел на Веспу, на нас троих, на металлический насос, на тесак, и спросил:— Что это?— Ты вовремя подоспел, сынок, — сказал Дин.— Я спросил, что это? — повторил коп, показывая на тесак.— Этим, — сказал Дин, — местные парни, которых вы не можете контролировать, пытались прикончить моего друга.— Какого друга?— Меня, — сказал я.— А почему ты держишь этот насос?— Потому, что я пытался защищаться им, — сказал я ему.— Так ты тоже участвовал в этом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71