— Но она могла бы хоть немножко заставить себя, — произнесла Каролина, отходя к двери.
Она была похожа на барышень, которые наводняли вечером улицы и на которых мы смотрели с заднего сиденья автомобиля. Золотые тени. Длинные ноги. Короткая юбка. Такая короткая, что ее могла бы надеть Аори. Каролина была в ярости.
— Я думаю, что она могла хотя бы попробовать то лекарство, которое, как говорит Кейси, ей прописал доктор. Могла бы… Она могла бы.
— Закрой свой рот, Каролина, — решительно оборвал ее отец Лео. — Быстро смой эту мазню со своего лица и марш в кровать.
Каролина была шокирована, так как дедушка никогда в жизни не позволял себе разговаривать с ней в таком тоне. Кара не ожидала подобного поворота событий и от неожиданности повиновалась.
— И не забудь постелить себе и Аори на полу, потому что нам с бабушкой нужны твердые матрацы.
Из холла послышался рев:
— Я должна спать на полу?!
— Фу ты, ну ты. — Гейб-старший лишь пожал плечами. — Нам нужны кровати, и мы будем спать здесь, пока ваша мама не поправится.
Я проснулась, как от толчка, осознав, что вырубилась прямо за столом.
— А тебе пора спать, — твердо сказала мне Хана, помогая подняться на ноги. — Мы все решим: как быть с деньгами, с лечением и с домом. Гейб, как ты говорил?
— Командный поиск.
— Да, это те люди, которые помогают разыскивать пропавших, — объяснила мне Хана.
— Но у меня нет на это денег, — тихо ответила ей я, когда чистила зубы.
— Ни у кого нет всех богатств мира, а для этого они и не понадобятся. У других есть деньги.
— Я ничего не возьму, — с блаженством произнесла я, ощутив чистые простыни.
Хана присела на краю кровати. Она сидела с прямой спиной. Ей наверняка было жарко в брюках хаки и в свитере. Ее черные волосы были коротко подстрижены, как у мальчика.
— Ты помнишь историю Рут из Библии? Я кивнула.
— Рут отказалась покинуть Наоми. Та была в опасности, и Рут не стала уходить. Она произнесла слова, которые и сделали ее историю знаменитой: «Куда ты направишь стопы свои, туда и я пойду вслед за тобой. Где ты остановишься, там и мне суждено сделать остановку…» Некоторые люди думают, что Рут была матерью Наоми.
— Да, — согласилась я.
— Но она была ее свекровью.
— Наоми хотела, чтобы она ушла, — напомнила я.
— Но Рут не смогла так поступить. Она была слишком преданна ей. И, как оказалось, все решилось к лучшему, — сказала Хана, убирая у меня со лба волосы рукой, от которой пахло ароматным смягчителем для ткани.
Глава пятнадцатая
Дневник Гейба
Я ковылял к концу второго семестра учебного года с «двойками» почти по каждому предмету (это были оценки, поставленные из жалости ко мне, сыну больной матери и отсутствующего отца, а также брату двух младших сестер, которые фактически были на моем попечении), но при этом в шестнадцать меня приняли в штат синдиката. Я, Гейб Штейнер, предмет насмешек, мальчик, который, скорее всего, не дотянет и до выпускного года, отвечал на письма миллионов американских читателей, ставших, сами того не зная, моими фанами.
Ну, хорошо, не миллионов, а тысяч.
Кейси и я работали дружной командой. Она постоянно приходила к нам, но при этом старалась держаться так, чтобы мама не ощущала себя беспомощной амебой. Она звонила каждый день, а когда мама позволяла ей, то приезжала к нам вместе с Эбби Сан и оставалась на ночь.
Необходимость время от времени выполнять мамину работу была для меня на самом деле отдушиной, так как в противном случае я ощущал бы себя совершенно потерянным, после разлуки с Тиан. Когда у меня выпадала свободная минутка, я проигрывал в воображении самые немыслимые сценарии или слушал музыку на своей красивой стереосистеме. Я не знал, как избавиться от жалости к себе. Зато я знал, насколько тревожит маму ее состояние. Свободные часы она посвящала походу к психотерапевту и выступлениям в женских клубах, что, как я понял, помогало нам держаться на плаву. И еще она пыталась, впрочем безуспешно, заставить Каролину сделать хоть что-то после очередной ночи, проведенной не дома. Каролина курила вместе с такими же невменяемыми Мариссой и Джастин, а еще у них в компании появился Райан, новая любовь Кары. В жизни не встречал большего дебила. Его даже с Мариссой нельзя было сравнить. Он выглядел лет на тридцать и был весь покрыт растительностью. Оторвать Кару от телефона было все равно, что мне претендовать на Нобелевскую премию.
Бабушка Штейнер однажды спросила, можно ли ей поговорить с Каролиной. Наедине. Они уже не жили с нами вместе, тогда они остались лишь на несколько дней, но все равно приезжали каждый день. Конечно, я мог себе представить тему их разговора. Да и тон тоже, учитывая, как бабуля отчитала меня за две тарелки с сыром, которые она нашла у меня под кроватью.
Кара появилась в моей комнате спустя десять минут. Ее буквально трясло от бешенства. Кара обычно не проявляла сильных эмоций, поскольку всегда отличалась слишком беззаботным отношением к жизни.
— У меня теперь список обязанностей по дому, — кричала она. — Это что такое? Работный дом?
— Я бы сказал, сумасшедший дом.
— Мне плевать. Я не собираюсь стирать и следить за детскими вещами. У меня и своя жизнь есть.
— Только у тебя она и есть, — ответил ей я.
— Слушай, жизнь не должна прекращаться только потому, что леди Совершенство заболела и покинула нас.
Я не замахивался на сестру лет с семи. Но в этот момент я забыл обо всем и двинул ее так… Мог бы и сильнее. Она в ответ ударила меня по лицу.
— Ты редкая тварь. Такую еще поискать, — сказал ей я. — Ты считаешь, что должна одна радоваться и веселиться, когда все остальные волнуются за маму?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129