Кто-то же должен был меня раздеть – на мне футболка, а не вечернее платье. Может быть, Луиза? Все, ничего больше не помню. Все-таки один раз мне удалось уснуть, не слыша, как Фрэнк занимается сексом. Но это еще не означает, что секса у него не было. Вдруг был? Я должна знать. Это жизненно важно.Я спускаю с кровати трясущиеся ноги, снова подкатывает нестерпимая тошнота. На столике бутылка воды “Эвиан”, я залпом выхлебываю пол-литра. Который час? Где Хани и Мэри? Фрэнк переспал с Луизой?А может, она ушла домой? Когда мы танцевали, она была очень зла. Скорее всего, так и было – пришла сюда, раздела меня и уехала к себе. Да, наверняка уехала, ей же нужно было отпустить няню. Или няня осталась с ребенком на ночь, как и Мэри с Хани?Мне удается встать прямо, не очень шатаясь, найти и натянуть красные фланелевые штаны от пижамы, чистую футболку. Потом я ковыляю в ванную, чтобы умыться и почистить зубы. В унитазе не плавают использованные презервативы – хороший знак. Вспоминаю, что футболка, в которой я проснулась, принадлежит Фрэнку. Что бы это значило? Он снял с себя футболку, когда укладывал меня, или они с Луизой так распалились, что стали срывать с себя одежду, как только вошли в дом? Прежде чем поднять меня наверх, они успели наполовину раздеться? Или они быстренько совокупились на лестнице, пока я валялась рядом в пьяной коме? Нет, ничего такого я, конечно, не помню, но сегодня нельзя слишком полагаться на свою память – у меня частичная амнезия. Не помню даже, как мы добрались домой – в памяти полный провал. Я сморкаюсь, еще раз, но это не приносит облегчения. В доме тихо, как в гробу. Сбрызнув лицо холодной водой, спускаюсь вниз. Тишина. Ни Хани, ни Мэри не видно.– С добрым утром, – говорит Фрэнк.Он сидит за кухонным столом и ест тост. На нем серая футболка с длинным рукавом, поверх нее надета еще одна, фиолетовая, с короткими рукавами. Оглядываюсь в поисках Луизы. Осматриваю каждый угол, даже заглядываю в кладовку. Нет, ее там нет. И в саду за окном тоже.– Что потеряла? – спрашивает Фрэнк. – Чаю хочешь?– А где Луиза? – хриплю я.– Луиза? Можешь меня обыскать. Думаю, она дома.Слава Богу. Слава святой Деве Марии и мужу ее Иосифу, и всем святым, и тебе, милый крошка Иисус. Спасибо. Спасибо вам всем большое.– А Хани?– Она с Мэри. Они пошли на ланч в Кенвуд-хаус. Потом Мэри должна отвести ее на утренник в честь дня рождения какой-то девочки, с которой Хани ходит в детский сад. Кажется, ее зовут Пердита.– А который час?– Первый.– О, моя голова. Ты давно встал?– Давненько. Повеселилась вчера, а?Я киваю и тихонько ползу к холодильнику за молоком.– Я всегда считал тебя утонченной натурой, – говорит Фрэнк.– У меня много скрытых достоинств, точнее, пороков.– Ну ты вчера и покуролесила, – смеется он. – Я сам иногда не прочь так повеселиться. Да, и мне жаль, что у тебя не сложилось с этим диджеем.– Не надо, не жалей. Отхлебываю чай, глотать больно.– А тебе правда жаль? – спрашиваю я.– Да, конечно.Я ставлю на стол кружку, разливая чай.– Правда? Нет, правда, Фрэнк? А почему?– Что почему?– Почему тебе так жаль?– Ну, не так уж мне жаль, – улыбается он. – Но если он тебе нравился, то мне жаль, что у вас не сложилось.– Фрэнк, нам надо поговорить.– Говори.Время дорого. Мне некогда ходить вокруг да около, и вообще от хронического похмелья я потеряла способность деликатно выражаться.– Кажется, – я опускаю голову и обхватываю ее руками, – я к тебе неравнодушна.Фрэнк чуть не захлебывается чаем.– Что? – спрашивает он, пристально глядя на меня. – Что ты сказала?– Я сказала, что ты мне нравишься. Невероятно, но факт. Возьми меня, Фрэнки.– Кончай придуриваться, – раздраженно говорит Фрэнк. – Черт возьми, Стелла.– Я не придуриваюсь. Я серьезно. Ты мне нравишься, не знаю почему. Возьми меня.– Перестань повторять “возьми меня”.– Все не так, – говорю я с обидой. – Сейчас ты должен был перемахнуть через стол и поцеловать меня взасос.– Стелла! Все, довольно с меня этих дурацких шуток!– Слушай, мне с утра трудно говорить. Но это чувство давно во мне копилось и сейчас застало меня врасплох. Ты мне очень, очень нравишься. Мне с тобой так хорошо, весело. И все остальное не имеет значения. Я же не предлагаю тебе жениться на мне, Фрэнк. Я предлагаю тебе переспать со мной.– А что значит “остальное не имеет значения”?– Думаю, мы оба знаем, что это значит. Теперь ты понимаешь, насколько сильно ты мне нравишься, ведь обычно для меня подобные вещи имеют очень большое значение.– Да я понятия не имею, о чем ты, Стелла. – Фрэнк совершенно растерян. – Я вообще ни слова не понял из того, что ты сказала.– Забудь. Слушай, может, сходим куда-нибудь? Устроим свидание как нормальные люди, а потом переспим. Может, сегодня? Может, прямо сейчас? А?Фрэнк вздыхает и проводит руками по волосам.– Нет. – У него такие красивые глаза, и они смотрят на меня ласково и печально. – Стелла, это твоя очередная шутка, да?– Я совершенно серьезно.– Тогда я польщен, но вынужден ответить “нет”.– Нет?– Нет, я не могу. – Он протягивает руку и гладит меня по щеке, всего один раз, большим пальцем.– Я думала, что нравлюсь тебе, – говорю я с нервным смешком. – У меня тоже есть необходимые половые признаки.– Я... – сдавленно произносит Фрэнк.– Да ладно, проехали, – вульгарным голосом прерываю его я. – Пойду приму ванну. Потом, может быть, позвоню Луизе. Договорюсь с ней пообедать в городе... – Мой голос все слабеет. Надо бежать из кухни, потому что я сейчас расплачусь.– Стелла, – просит Фрэнк, – не уходи.– Я вся какая-то липкая. Надо освежиться. – Откашливаюсь. – Ты извини, я, наверное, все не так поняла. Прости, Фрэнки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67