– Надеюсь, этот мудак упадет и сломает себе хребет, – сказал Андерс не без оснований.– Может, именно это он и пытается сделать, – ответила Морин и крикнула Максу: – Не надо! Не прыгай!– Да не собирается он прыгать, – сказал Байрон. – Это просто крик о помощи.Я понятия не имел, действительно ли Макс намерен броситься вниз, но он выглядел таким пьяным и так плохо владел телом, что запросто мог упасть и против своей воли.– Если этому психованному мудиле нужна помощь, то пусть попросит. Он ведь в больнице, – сказал Андерс.Это высказывание показалось мне на редкость проницательным, хотя и не встретило отклика, – во всяком случае, со стороны Алисии и Линсейда. Появилась медсестра с простыней в руках и попыталась найти добровольцев, которые растянули бы полотнище за углы, наподобие того, как пожарные растягивают брезент. Ее поведение я счел правильным и продуманным, но найти еще трех человек, которые бы разделяли ее здравый смысл, оказалось невозможно.– Может, он лунатик, – сказал один.– Может, у него приступ, – сказал другой.По-моему, не было никакой необходимости во всех этих хитроумных объяснениях.– Да он просто пьян, – сказал я осторожно, но моя точка зрения отклика не нашла.– То, что он пьян, еще не значит, что он не лунатик.– То, что он пьян, еще не значит, что у него нет приступа.Я не собирался ввязываться в спор, но мне казалось, что пьяный человек запросто может отправиться гулять по крыше, тогда как на трезвую голову даже об этом не подумает. Тем не менее я решил, что надо бы попытаться его спустить.– Вам нужно туда подняться, – сказал Реймонд. Похоже, имел он в виду как раз меня. – Вы владеете словом. Вы уговорите его.Я надеялся, что это замечание утонуло в общем хоре бесполезных предложений и его никто не расслышал, но оказалось, что услышали все – и все сочли его чертовски хорошей идеей. Не успел я и глазом моргнуть, как идея получила статус самой разумной, если не сказать единственно возможной, и я тут же стал тем самым героем, который способен доставить Макса вниз в целости и сохранности. Эта всеобщая уверенность мне совершенно не польстила, и, признаться, я не думал, что справлюсь. Но, увидев, что и Алисия присоединила свое мнение к большинству, я отдался на волю течения или, точнее, линии наименьшего сопротивления. Я надеялся, что мне не придется взбираться на крышу. Неподалеку от парапета имелось слуховое оконце. Можно подняться на чердак, высунуть из окошка голову и побеседовать с Максом без угрозы для собственной жизни.– Как дела, Макс? – спросил я, высовывая из окошка голову.– Нормально, – ответил он. – Я пьян.– Почему бы вам не залезть сюда, Макс?– А почему бы тебе не вылезти оттуда?– Потому что я боюсь упасть. И боюсь, что вы можете упасть.– Не упаду я, – заявил он с пьяной уверенностью. – Есть такое мелкое божество, которое хранит пьяных.– Но я-то трезв, поэтому меня оно хранить не будет.– А это мы исправим, – и он помахал передо мной недопитой бутылкой виски. – Давай, не люблю пить один.Перспектива сделать большой глоток виски выглядела весьма заманчивой, но все-таки не настолько, чтобы выманить меня на крышу.– У меня от высоты голова кружится, – сообщил я.– Ну да, конечно, любая отговорка сгодится, лишь бы не пить со мной, – обиделся Макс. – Да ладно, я все понимаю. Кому охота со мной пить? Я старый скучный хрыч. Никто меня не любит. Никого не волнует, упаду я тут или нет.– Неправда, – возразил я. – Взгляните на этих людей внизу. Их это очень волнует.– Да ни хрена подобного. Они ждут, когда я свалюсь. Будет о чем потрепаться.– Но меня точно волнует, Макс, – сказал я.– Тогда иди сюда и выпей со мной.Я знал, что пьяные хитры и своекорыстны, но это знание мне нисколько не помогло. Я понимал, что придется к нему лезть. Неуклюже я выполз из окошка и забрался на парапет. Мне показалось, что внизу раздался дружный вздох, но, возможно, то была игра моего воображения. Я вовсе не собирался играть на публику. Я даже не выпрямился. Я пристроил зад на парапете, свесил ноги и как можно крепче вцепился в край.– Ты заслужил глотнуть. – Макс нагнулся и протянул мне виски.Мне понадобилось изрядное усилие, чтобы оторвать пальцы от края парапета и взять бутылку, но виски мне требовался позарез – набраться храбрости и успокоить нервы. Первый глоток не очень помог, поэтому я поспешно сделал второй.– Отсюда все другое, да? – спросил Макс.Ну да. Все такое страшное. И до земли миллионы миль.– Другое, – пробормотал я, – но лучше ли?– Все вокруг станет чудесным, если ты немного перестроишь сознание, – сказал Макс.Ага, похоже, я перестроил его так себе. Выражения лиц у собравшихся внизу разглядеть было сложно, но я понял, что Макс прав: они получили бы куда больше удовольствия, если б один из нас свалился с крыши. Я не собирался устраивать такого шоу. Я сидел очень спокойно, не делал резких движений, зато Макс не делал ничего, кроме резких движений.– Почему бы вам не сесть? – предложил я. – Вы меня очень нервируете.– А разве я виноват, что у тебя нервишки разгулялись?– Да, – ответил я. – Именно вы и виноваты.– Во как? – удивился Макс; эта мысль оказалась для него совершенно неожиданной.Ответственность за состояние моей нервной системы явно не пришлась ему по душе. Выглядел Макс крайне недовольным. Зато я с каждой минутой становился все довольнее. Виски делал свое дело: сначала стало тепло, потом жарко, потом мое настроение резко подскочило вверх, безо всяких на то причин.– Интересно, чего я на крышу-то полез, да? – спросил Макс.– По пьяни?Макс разочарованно посмотрел на меня:– Вот я иногда думаю, ты действительно такой тупой или только придуриваешься?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111