— Мы слишком заняты, — ответила Елена. Она улыбнулась, чтобы скрыть смущение.
Сестра рассмеялась и предложила:
— Идите погуляйте по нашим грязным улицам.
— Я еще не кончила работы, — сказала Елена по-английски, обращаясь к сестре.
— Ничего. Я устрою, — ответила сестра тоже по-английски. Потом она добавила что-то по-гречески. Елена возразила, но сестра опять что-то быстро сказала, и Елена коснулась руки Квейля.
— До свидания, — сказал Квейль сестре. — Я постараюсь присмотреть за ней.
— Она присмотрит за вами, инглизи. Будьте уверены. До свидания.
— До свидания, — повторил Квейль. Идя молча по коридору, он слышал, как сестра тихо смеялась.
Туман и мрак окутывали улицы, и коричневая грязь под ногами приобретала зловещий вид. Улицы не были освещены по случаю затемнения. Елена и Квейль проходили мимо низких глиняных домишек и незастроенных участков, сливавшихся с полями. Густые ветви деревьев свисали над глиняными стенами.
Медленно шли они по дороге. Она взяла его под руку, — впервые она сделала это так легко и непринужденно, — однако продолжала молчать.
— Как вы сюда добрались? — спросил Квейль, чтобы нарушить молчание.
— С Лоусоном. Он ехал в своем автомобиле на фронт.
— Понимаю.
Она быстро взглянула на него:
— Что вы понимаете?
— Ничего.
Он чувствовал ревность и хмурился.
— Вы слишком серьезно ко всему относитесь.
— Надеюсь, вы тоже.
— Я отношусь серьезно только к тому, что этого заслуживает, — сказала она. — Но не к таким вещам.
— А разве это не важные вещи? — сказал он, притянул ее к себе и поцеловал страстно и грубо.
— Если кто-нибудь увидит, нас посадят в тюрьму.
— Господи! Что за народ!
— Мы народ не плохой. Но наши фашисты — другое дело. Пожалуйста, будем осторожны.
— Простите.
— Опять насупился… Будьте же благоразумны.
Квейль знал, что она права. Он понимал, что не следует начинать ничего серьезного, если это не надолго. Он скоро уедет отсюда. Никто не думает, что война затянется. Греки одерживают верх. Они прогнали всех итальянцев до последнего из пределов Греции и проникли далеко в Албанию. И вообще все может случиться, особенно если принять во внимание, что эскадрилья должна вести борьбу с бомбардировщиками. Он знал, что Елена права, но ее правота мешала ему, и он не хотел признавать ее.
— Ладно, — сказал он, — если быть благоразумным, то я знаю, что надо сделать.
Она наклонилась к нему и коснулась губами его небритой щеки.
Квейль повел ее в ресторан, где сидели летчики. Когда они вошли, летчики стали перебрасываться шуточками по его адресу. Рано или поздно придется их познакомить с Еленой, думал Квейль, так пусть лучше сейчас. Он спокойно взял ее под руку и подошел с ней к столу. Хикки встал первый и пристально взглянул на Елену, обратив внимание на ее бледно-желтый халат. Остальные встали вслед за ним, это бросилось в глаза всем, сидевшим в ресторане, и Елена почувствовала себя неловко. На лицах летчиков Квейль читал удивление.
— Елена, это наша эскадрилья, — сказал Квейль. — Это Хикки, командир. А это Елена Стангу, — сказал он, обращаясь к Хикки.
Хикки улыбнулся и протянул руку. Елена, привыкшая ограничиваться по-гречески одним поклоном, немного опоздала и не сразу протянула руку. Она рассмеялась над своей оплошностью, и это понравилось Хикки.
Потом Квейль представил ей Тэпа, Херси, Ричардсона, Брюера, Констэнса, Стюарта, который щелкнул каблуками и отвесил поклон, и Финна, который сказал: «Ты нам преподносишь сюрприз, Квейль», — вызвав улыбку на лице Елены. Кто-то подал ей стул, все сели, и наступило молчание.
— Вы говорите по-английски? — нерешительно спросил Тэп.
— Не очень правильно. У меня нелады с грамматикой, — ответила Елена. Тэп с удивлением посмотрел на Квейля.
— Вы медицинская сестра? — спросил Брюер.
— Да. Я работаю здесь на пункте первой помощи, Видите буквы на моем халате?
Квейль предоставил им самим знакомиться с Еленой. Он знал, что она найдет с ними общий язык. Не к чему было объяснять им, кто и что она.
Квейль с помощью Елены заказал официанту обед. Елена тоже спросила что-то для себя. Он догадывался, что это всего лишь кофе, так как она попала как бы на смотрины, а при таких обстоятельствах мудрено чувствовать аппетит.
— Вы живете здесь? — спросил почтительно Хикки.
— Нет. Я приехала сюда только вчера вечером. Я живу в Афинах.
— Хикки… не думаешь ли ты, что мисс Стангу надо прикомандировать к нашей эскадрилье? — сказал Тэп.
Квейль ждал чего-нибудь подобного и знал, что Елене это не понравится.
— Да, — сказал Хикки спокойным голосом. Квейлю это совсем не понравилось.
— Мисс Стангу, не желали бы вы поступить к нам в эскадрилью? — спросил Тэп весело.
— Что может там делать женщина?
Елена старалась казаться веселой.
— Вы умеете готовить? Потом, знаете, нас иногда подстреливают. Если бы вы за нами ухаживали, это было бы только удовольствием.
— Тогда я не хочу. Не желаю, чтобы вас подстрелили.
— Это от нас не зависит, — сказал Финн. Он сидел рядом с Еленой и смотрел ей прямо в глаза.
Пока Квейль обедал, а Елена пила кофе, разговор продолжался. Тэп был хуже всех: каждую женщину он считал общей собственностью, у него всегда было только одно на уме, и он шел к цели прямиком.
— Где вы живете? — спросил Тэп.
— В госпитале, — сказала она.
— Можно вас навестить?
Елена посмотрела на Квейля. Он не сделал ей никакого знака.
— Это трудно, — сказала она.
— В таком случае вы должны приходить обедать с нами, — сказал Тэп.
— Постараюсь, — ответила она. — А пока мне уже пора.
Квейль поднялся вместе с Еленой. Он попросил Тэпа заплатить за него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119