Но даже если им и удалось ее рассмотреть – что с того? Что у нее общего с этими людьми, этим жалким сбродом? В любом случае они не имели представления, кто такая Селеста Уорд, и их это не волновало.
Она погрузилась в размышления об этих людях-изгоях, отбросах огромных американских городов. Все они были нежеланными – возможно, еще до рождения. Увы, эти несчастные – жертвы ужасной теории эволюции Дарвина. Природа, если ему верить, не рассуждает, не рассчитывает, а только производит на свет особь за особью в смутной надежде, что жизнь со временем сама с ними разберется. Но если разбираться по-настоящему, нет большей трагедии, чем появление на свет нежеланного ребенка, которого общество не в состоянии ни окружить любовью, ни как следует прокормить или воспитать! Именно поэтому существует и процветает Дело Селесты Уорд, которому она посвятила свою жизнь. Созданные ею фонды занимались проблемами планирования семьи, предупреждением нежелательной беременности, правом женщины на аборт. Ради Дела она принесла в жертву свою частную и духовную жизнь и теперь готовилась отметить свой шестидесятилетний юбилей. Празднование непременно должно было перерасти в ее торжественное чествование. Тем не менее, увидев странных людей, которые двигались рядом с ее машиной и даже заглядывали к ней в окна, она вдруг испытала неприятное чувство, что юбилей ничего хорошего ей не сулит. Почему я согласилась? Зачем мне еще одно публичное мероприятие? Неужели всему виной мое тщеславие? Селеста Уорд, начав делать карьеру в середине пятидесятых, стала живой легендой, и не было ни одного мало-мальски серьезного общественного мероприятия, куда бы ее ни приглашали. Она превратилась в знаменитость – человека, которого знала вся Америка. Ею восхищались все – даже люди, имевшие весьма слабое представление о сути Дела, которым она занималась. Кстати, если бы кое-кто из почитателей Селесты Уорд во всех подробностях узнал о ее деятельности, возможно, их отношение к ней изменилось бы в худшую сторону. Но как бы то ни было Селеста Уорд собрала за свою жизнь все возможные награды, премии, научные звания и степени и считалась одной из наиболее заслуженных феминисток в стране.
Ирония судьбы заключалась в том, что она сама была нежеланным ребенком и ее мать неоднократно говорила ей об этом в детстве. Родители были против ее рождения. Селеста появилась на свет по той лишь причине, что в 1933 году возможности легально сделать аборт у большинства американок не существовало.
Кроме этой тайны, оберегаемой наиболее тщательно, Селесты Уорд имелись и другие – о них не знал ни один из ее многочисленных биографов.
Когда лимузин свернул на бульвар, Селеста увидела жидкую толпу демонстрантов, человек тридцать, которых сдерживал кордон полиции. Она сразу поняла, что добралась до Центра этических проблем. Перед ней находились ее противники, враги ее Дела! Эти христианские активисты, выступавшие против разрешения абортов, являли собой привычное, а потому ничуть не устрашающее зрелище. Они пикетировали встречи Селесты Уорд с общественностью, выступали против ее Дела и созданных ею центров по прерыванию беременности на протяжении многих лет. На Юге их сборища могли еще представлять кое-какую угрозу, но здесь, на севере страны, эти люди всегда держались в рамках. По сравнению с оборванцами, заглядывавшими в окна лимузина и вызывавшими страх и омерзение, эти хорошо одетые и воспитанные противники абортов были для Селесты как родственники. Они были ее идеологическими противниками, своих убеждений не меняли десятилетиями, и на них можно было положиться – как актеры в спектакле, они знали свои роли назубок. Селеста тоже знала все их лозунги: «Нет иного выбора, кроме жизни!» и «Ни один на свете ребенок не выберет для себя смерть!».
Когда противники абортов устраивали демонстрации, это непременно находило отражение на страницах газет и журналов, а значит, приносило известную пользу Делу Селесты Уорд. Вот и сейчас она наметанным взглядом выделила в толпе группку репортеров и телевизионщиков, поджидавших ее у входа в Центр. Пока Селеста ехала, у нее появилось неприятное предчувствие по поводу предстоящего чествования, но привычное окружение подействовало успокаивающе, мигом избавив от неприятных мыслей.
Роскошный лимузин подкатил ко входу, и водитель в фуражке и униформе, придерживая дверь для своей сановной пассажирки, возвестил:
– Прибыли, мадам. Не споткнитесь, когда будете выходить из машины!
Селеста задержала внимание на лице водителя. Ее поразили его запавшие темно-коричневые щеки и налитые кровью выпученные глаза, в которых крылась недобрая насмешка, но дальше события стали развиваться так стремительно, что она не успела подумать об определенном сходстве между лицом этого человека и физиономиями оборванцев, которые заглядывали в салон ее автомобиля. Если, разумеется, это сходство и впрямь имелось и ей не привиделось… Подбежал организатор встречи и стал тепло ее приветствовать. Одновременно вспыхнули блицы фотокамер. Потом подскочили хорошо одетые женщины, купившие билеты на вечер в Центре; они сразу кинулись пожимать Селесте руку и произносить уместные в таких случаях слова. Рядом прогуливалось с полдюжины полицейских, готовых в любой момент защитить юбиляршу от слишком бурных проявлений протеста со стороны демонстрантов, бодро выкрикивавших свои лозунги, но за пределы отведенного им властями прямоугольника тротуара пока не переступавших. Репортеры принялись задавать Селесте набившие ей оскомину вопросы, которые она так хорошо успела изучить, что могла бы ответить на них, даже если бы ее разбудили среди ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125