В горле встал комок «А ну не дури, – сказала она себе. – Выбраться надо, ясно?» Долго еще она плыла на малой скорости вдоль изгибающегося берега, глядя на солнце, которое опускалось за деревья прямо перед ней. Ветер стал холоднее Она миновала два крохотных островка, отклонилась чуть к северу, чтобы обогнуть каменисто-песчаный мыс, потом двинулась на запад, где открывалось широкое пространство покрытой рябью воды. Прошло больше часа – никаких изменений. Абсолютная глушь, все переплетено со всем прочим. В лучшем случае, поняла она, у нее есть еще полчаса до темноты, двадцать минут, чтобы уж с запасом. Поколебавшись, она повернула налево, к маленькому горбатому островку. Делать нечего, решила она. Ночью поспать сколько удастся. Утром вперед со свежими силами.
В тридцати ярдах от берега она выключила мотор. Темнело очень быстро.
Островок, казалось, плыл перед ней в фиолетовых сумерках; его частично загораживали заросли камыша и тростника. Она отвязала весла, вставила уключины в гнезда и стала выгребать к узкой полоске песка, смутно проглядывавшей сквозь камыш. Это оказалось труднее, чем она думала. Волны все время поворачивали лодку, и после нескольких гребков у нее заныли плечи и спина. Силы были на исходе. Дважды она застревала в камышах, отгребала назад, пыталась зайти под другим углом. На третьей попытке перестала грести, вытащила весла. «Брось, к чертям, это дело, – сказала она себе. – Не ребенок уже».
Она сняла кроссовки и джинсы, перешла на корму и спрыгнула в воду – глубина была по пояс. От холода пошли мурашки. Толкая лодку, она двинулась вброд сквозь камыши и наконец выбралась на песок. Привязала нос лодки к большой березе и легла отдышаться. Приятно было ощутить под собой твердую сушу.
Тьма была почти полная. Около шести, прикинула она.
Несколько минут лежала, вслушиваясь в разные звуки – плеск волн, жужжанье ночных насекомых, – потом встала, сняла трусы, выжала. Нашла в лодке кусок мешковины, вытерлась. Надела джинсы, пригладила волосы, использовала последние минуты сумерек для инвентаризации. Результаты были не ахти. Ни спичек, ни зажигалки. Никакой еды. У нее был спасательный жилет, который она теперь надела для тепла, а еще – бумажник, пачка леденцов «спасательный кружок», коробка с рыболовными снастями, несколько бумажных салфеток, канистра с бензином, два весла и сама лодка. В карманах обнаружила расческу и несколько монет.
Она вытащила лодку повыше на берег, подложила под корму пару камней.
Берега-то, по сути, никакого и не было. Просто песчаная отмель, идущая от главной части острова. Она имела форму наконечника стрелы шириной у основания футов в сорок–пятьдесят. Там, где отмель соединялась с островом, Кэти различала только длинную темную стену густого леса.
Она хлопнула в ладоши: «Раз, два, начали» – и сразу почувствовала себя уверенней. Быстро вошла в лес, наломала охапку сосновых веток, разложила на ровной площадке около лодки – вот и матрас готов. Положила сверху мешковину, села. Не так уж плохо, решила она. И до утра ничего больше сделать нельзя. Вынула «спасательный кружок», прислонилась к лодке и посмотрела на ярко-желтую луну, поднимавшуюся над соснами на севере. Нет, с голоду она не умрет. Озеро полно рыбы. Грибы, ягоды, да мало ли что еще.
Сейчас уже, подумала она, Джон организует поиски. Вертолеты, прожекторы. Целая армия девочек-скаутов рассыплется по кустам.
Все обойдется.
Она же сильная. Хорошее тело, хорошая голова.
Вот, а утром она разберется в снастях и поймает себе на блесну отличный сытный завтрак. Как-нибудь разведет костер. Потом поищет проход на юг. Будет двигаться, пока ее не найдут или пока она сама не упрется в берег Миннесоты.
Просто, подумала она. Проще простого.
Кэти засунула руки под спасательный жилет. Сначала слушала волны и шорох ветвей, потом пришли мысли о Джоне. Кэти вспомнила тот новогодний вечер в колледже, когда они пошли танцевать в «Бутылочное горлышко» на Энпен-авеню. Как он на нее смотрел – никаких тебе фокусов. Просто юный, просто влюбленный. Может, чересчур сентиментальный, но ведь это было в их жизни такое время, когда все тайны мира, казалось, сгущаются во что-то телесное, зримое Вокруг было полно народу звучали гитары и барабаны, но все равно они были одни на свете, защищены неким невидимым колоколом, они и не танцевали даже, просто двигались вместе и улыбались каждый изнутри себя. В какой-то момент он обхватил ладонями ее голову. Положил ей на веки большие пальцы. «Ох и люблю же я тебя», – сказал он, потом сделал легкое движение рукой, чуть повернул кисть, словно что-то отбрасывая, и прошептал: «Девушка моей мечты».
Она так и не узнала, что же он в тот вечер отбросил. Себя, может быть. Или часть себя.
Но это не имело значения. Потому что наутро он опять занял пост у ее общежития, все те же старые игры, и за все последующие годы ничего, по сути, не изменилось. Секреты и соглядатайство так и не прекращались, во всяком случае надолго, и порой у нее возникало непреодолимое желание оторваться от него, исчезнуть.
Что в конце концов и случилось.
То, что было у нее с Хармоном, – это никакая не любовь.
И не увлечение даже, и не роман, просто необходимость уйти в сторону. И чтобы добрый, заботливый человек был рядом.
Кэти уткнулась подбородком в спасательный жилет, закрыла глаза.
Любовь – это еще не все. Вот она, истина-то в чем. Самая печальная истина на свете.
Она улеглась, приткнувшись к лодке.
Утром начать со свежими силами. Раздобыть что-нибудь поесть, залить полный бак бензина – и поглядим, что принесет новый день. Со свежими силами, подумала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74