Роберт Кейро «Жизнь Линдона Джонсона: путь к власти»
Без сомнения, не было еще человека, для которого любовь имела бы такое важное значение, как для меня.
Вудро Вильсон
Когда умер его отец, Джон даже не плакал почти, но был очень, очень зол Я не могу это ему поставить в вину. Я тоже была зла. Я хочу сказать – понимаете – я все время себя спрашивала: почему? Причины не видела. Да, конечно, его отец был алкоголик, но за этим таилось другое, какая-то вселенская тоска, которую я никогда не понимала. Из-за тоски-то он и пил, а не наоборот. Думаю, она, эта тоска, и погнала его тогда в гараж… В общем, Джон мало плакал. С ним случилось несколько припадков, да, было. Вопли и все такое. Прямо на похоронах. Он ужасно громко кричал.
Элеонора К..Уэйд
После травматического переживания человеческая система самосохранения постоянно пребывает настороже, как будто в любой момент можно ждать опасности. Физиологическое напряжение длится и длится, не ослабевая.
Джудит Герман «Травма и выздоровление»
Это не была бессонница в прямом смысле. Джон часто засыпал в одно мгновение, но потом бац – просыпался через десять-двадцать минут. Он не мог оставаться спящим. Как будто чего-то остерегался, взвинчен был, весь в ожидании… ну, не знаю чего.
Элеонора К.Уэйд
Порой я с некоторым стыдом думаю, как мало у меня истинных друзей среди несметного числа знакомых. Очень многие предлагают мне свою дружбу; но, отчасти потому, что я сдержан и застенчив, отчасти потому, что разборчив и придерживаюсь в вопросах дружбы узких и консервативных взглядов, я отвергаю эти предложения почти во всех случаях; в итоге, оглядываясь вокруг, я со смятением вижу, как мало людей из целого света близки мне и знают меня таким, какой я есть.
Вудро Вильсон
Покажите мне политика, и я вам покажу несчастное детство. То же самое с фокусниками.
Энтони Л. (Тони) Карбо
Моя мама была святая.
Ричард М.Никсон
Помню, Кэти мне рассказывала, как он иногда просыпался ночью с криком. Жуткое сквернословие, не стану его повторять. Зря я вообще об этом завела разговор.
Патриция С.Гуд
По какой-то причине мистер Уэйд выбросил этот старый железный чайник. Я сама выудила его из мусора. Я хочу сказать, это был совсем еще хороший чайник.
Рут Расмуссен
Этот гад явно что-то мерзкое сотворил.
Винсент Р. (Винни) Пирсон
Винни у нас теоретик. А я работаю с фактами. Все вопросы пока открыты.
Артур Дж.Лакс, шериф, округ Лесного озера
7
О природе брака
В отрочестве у Джона Уэйда было хобби – магия. Практикуясь в подвале, где висело зеркало в полный рост, он заставлял шелковые материнские шарфики менять цвет. Резал пополам ножницами лучший галстук отца и восстанавливал его целым и невредимым. Клал на ладонь монетку, зажимал в кулак, разжимал – а там белая мышь.
Это, конечно, не была настоящая магия. Просто фокусы. Но Джон Уэйд иногда воображал себя именно магом, потому что он был еще мальчик, потому что главное удовольствие в этом-то и заключалось и потому что на какое-то время то, что произошло понарошку, становилось для него реальным событием. Он ведь был мечтатель. Любил рассматривать в зеркале свои руки, думая о том, что будет когда-нибудь творить великие чудеса – превращать тигров в жирафов, совершать левитацию, заставляя красоток парить, подобно ангелам, в желтых огнях прожекторов – может быть, совсем обнаженных и без всяких там канатов и тросов, просто плыть по воздуху.
В четырнадцать лет, после смерти отца, Джон начал делать фокусы в воображении. Лежа ночью в постели, представлял себе большую голубую дверь, потом она открывалась и входил отец, снимал шляпу, садился в кресло-качалку возле кровати. «Видишь, вернулся, – говорил он, – только мама чтоб не знала, а то она меня убьет». Он подмигивал, улыбался и спрашивал: «Ну, что новенького?»
И они негромко разговаривали, наверстывали упущенное, соединяли разорванное время, как половинки галстука.
Он познакомился с Кэти осенью 1966 года. Он учился на последнем курсе университета Миннесоты, она только поступила. Фокус тогда состоял в том, чтобы заставить Кэти его любить и чтобы эта любовь никогда не кончалась.
Ему не давал покоя страх: вдруг он ее потеряет. Иногда ему снилось, что она его бросила, и он просыпался в ужасе, но когда он попытался ей это объяснить, Кэти рассмеялась и попросила его сменить пластинку – она никогда его не бросит, да и в любом случае подобные мысли деструктивны, вредны и несут отрицательный заряд. «Ведь вот она я, – сказала она ему, – и никуда от тебя не собираюсь бежать».
Джон обдумывал ее слова несколько дней.
– Так-то оно так, – сказал он, – и все же душа не на месте. Что-то может нарушиться, разладиться.
– Мы – не «что-то», – возразила Кэти.
– Но бывает же у людей всякое.
– Только не у нас
Джон пожал плечами и отвернулся. Перед его глазами возник большой белый гроб отца.
– Может, ты и права, – сказал он, – но наверняка никогда не знаешь. Бывает, люди теряют друг друга.
В начале ноября он начал за ней шпионить. Первое время мешало легкое чувство вины, но и удовлетворение он тоже в этом находил. Похоже на магию, думал он, – вздымает, как волной. Он знал о ней такое, чего не должен был знать. Мелкие интимные детали: что она ела на завтрак, где задержалась выкурить сигаретку. Шпионить было нетрудно, ведь ловкость и скрытность были, можно сказать, его профессиональными качествами. По вечерам он подолгу стоял под окнами общежития, наблюдая за светом в ее комнате. Когда свет гас, он шел за ней в студенческий союз, библиотеку или куда-нибудь еще. И дело было даже не в его подозрительности. Весь мир держался на хитрых уловках и человеческом желании верить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74