— Гуляев! Банник! Строиться!
Они с удивленными рожами построились передо мной. Ясный перец, с удивленными — я никогда еще их не дрочил. А напрасно, сейчас-то я это отлично понимал.
— Налицо невыполнение приказа, — иказал я.
— Какого приказа, Андрей? — спросил осторожно Банник.
— О выполнении запланированных на ПХД работ.
— Но мы же работаем…
— Заткнись. Налицо пререкание со старшим по должности, — я скривил губы в презрительной ухмылке. — Что, совсем забурели, мальчики?
Они настороженно молчали.
— Ладно. Добро. Будем дрочить. Они продолжали молчать.
— Распорядок дроча: Банник снимает ремень и начинает бить Гуляева. Каждый раз, когда мне кажется, что удары слишком слабые, я бью Банника. Все понятно?
Банник не тронулся с места. На его лице появилось умоляющее выражение.
— Андрей…
— Какие-то вопросы? — я приблизился к нему на шаг.
— Ну зачем это, Андрей?.. — пролепетал он. — Ну не надо, ладно? Мы все сделаем и так…
Я молча дал ему по морде. Брызнула кровь, его отбросило на борт бээрдээмки.
— Ну не надо, Андрей… — бормотал он, испуганно глядя на меня.
— Снял ремень, ублюдок. Живо!
— Ну не надо… ну не надо… — повторял он, чуть не плача.
Я был спокоен, как удав. Я подхватил с брони массивный ключ-попку и молча начал дубасить Банника. Я бил его до тех пор, пока он не упал на колени, бестолково прикрываясь руками.
— Встать.
Он с трудом встал.
— Снял ремень.
— Ну не надо…
— Снял ремень.
Умоляюще глядя на меня, он расстегнул бляху и снял ремень.
— Бей.
— Ну Андрей…
Я замахнулся на него попкой. Он испуганно втянул голову в плечи и легонько, для отмазки, шлепнул Гуляева по заднице. Все, спекся. Теперь он был мой.
— Сильнее.
Он ударил чуть-чуть сильнее. Я врезал его попкой.
— Не шлангуй, урод… Бей.
Он подразмахнулся и ударил на «троечку». Гуляев болезненно поморщился.
— Так, а теперь ты, — кивнул я Гуляеву, — снимаешь ремень и бьешь Банника.
Зависла пауза.
— Не шути со мной, мальчик, — сказал я. — А то раздача, под которую попал Банник, покажется фигней по сравнению с тем, как огребешься ты.
Он нехотя снял ремень и, помедлив, ударил Банника. Вот тут-то вам и трубень настала, ребятки. Теперь вы оба — мои.
— Следующий, — мотнул я подбородком в сторону Банника.
Он ударил.
— Следующий.
И тут произошло то, что и должно было произойти. Каждый бьющий считал, что получает сильнее, чем бьет сам, а значит, в следующий раз надо добавить. Мне и вмешиваться не пришлось. Они так обрабатывали друг друга, что любо-дорого было смотреть. И так, знаете, с матами, со злыми взглядами исподлобья. Кажется, не было бы рядом меня, наверняка бы сцепились и устроили славный мордобой.
А я стоял рядом, смотрел и ждал. Ждал, что, может быть, сейчас случайно нажмется курок…
Потом, когда они устали, я заставил их отжиматься в упоре лежа.
Банник сломался первым. Я немного попинал его ногами, а потом заставил Гуляева встать ему на спину и чуть-чуть потоптаться.
Потом я по мелочи оторвал Гуляева (чтобы Баннику обидно не было), поставил его раком, посадил сверху Банника и припахал пару раз обскакать вокруг бээрдээмки. Он это сделал уже, кажется, с удовольствием, чтобы отомстить за предыдущую процедуру. Вот все-таки натура человеческая — до чего бестолковая штука: заставил-то я, но исполнял Гуляев, поэтому он и виноват, поэтому он и козел, получи и распишись.
Потом я перекуривал, а духи опять отжимались. Я командовал «Делай раз!.. Делай два!», пока не охрип.
А потом за мной прибежал наш ротный дневальный, чтобы позвать меня к телефону: звонила Наташка.
— Девочка моя!.. — орал я в трубку, едва слыша наташ-кино чириканье сквозь телефонные хрипы и шумы. — Я не смогу тебя встретить: очень много дел, и на секунду не вырваться…
И заговорщицки подмигнул дневальному, мол, нехер их, баб, баловать, встречать-провожать, сама, мол, дотопает. Дневальный понимающе улыбнулся.
— …Так что иди сама!.. Дорогу помнишь?.. Отлично… Да-да, именно так, все правильно… Да, и будь осторожнее: говорят, из харанхойской зоны очередной рецидив сбежал… Да, точно, а кто-то его уже здесь, в окрестностях видел… Поняла?.. Хорошо, жду тебя, девочка моя…
— Ротного не видел? — спросил я у дневального, положив трубку.
— А вон же он, в курилке сидит, — махнул боец в сторону выхода.
Я кивком поблагодарил дневального и вышел из расположения. Спустившись по лестнице, я выгреб на улицу. Широкую спину ротного, зависающего в курилке, видать было издалека.
— Товарищ капитан, разрешите обратиться! — официальным тоном, с отданием чести, произнес я, приблизившись.
— Че хотел, содцат? — негромко спросил Мерин и прищурился сквозь сигаретный дым. Он явно был в хорошем настроении.
— Сегодня невеста моя должна прийти… ну помните, я вам говорил…
— Ну, и чего?
— Так можно будет нам с вами подойти в штаб, ну, чтобы формальности всякие…
Мерин поразмыслил и отрицательно покачал головой.
— Нет, знаешь, брат, это, наверное, не по моей части будет. Ты эта… после обеда замполит наш нарисуется, вот к нему и обратись. Понял? Он поможет. Это его парафия.
— Так точно, товарищ капитан, все понял! — козырнул я.
— Да, так будет лучше… А если возбухать начнет, скажешь мне, я его прищучу. Понял?
— Так точно…
— Да не сцы, военный, — покровительственно похлопал он меня по плечу, — хочешь иметь хомут — будешь его иметь. Это уж как пить дать…
Успокоившись на этот счет, я сделал вид, что возвращаюсь в казарму, но, как только ротный отвернулся, резко изменил курс и юркнул за угол. Оттуда я осторожно прокрался в караульный городок, расположенный под самым забором части, и сдернул с уже наполовину раскомплектованного пожарного щита давным-давно примеченную мной саперную лопатку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144