Чтобы к семи-тридцати ты была готова, и привела в порядок мой костюм. – Он бросил чемодан на кровать. – Я вернусь с аккордеонами, даже если придется спереть.
– Можно же одолжить у кого-нибудь?
Он был за дверью и не слышал ее слов. Как всегда по-бычьи, он наваливался на трудную задачу, у которой чаще всего имелось простое решение.
– Они хорошие ребята. Уолли даст нам аккордеон, у него всегда есть в запасе. Эдди и Бонни будут только рады.
Она изучала карту, словно сосудами, испещренную линиями: к низу штата, пульсируя, направлялась главная артерия, а жилки поменьше ветвились от нее на восток и на запад, упираясь тонкими капиллярами в городки. Соня вспоминала, как утром, готовясь к отъезду, они складывали вещи, она пыталась сообразить, видела или нет, как Джо выносил аккордеоны. Флори торчала тогда у окна и разглядывала улицу, Соня подошла к ней и тоже посмотрела вниз. Там стояла их машина с закрытым багажником, а Джо топал к дому огромными шагами, вбивая каблуки в землю. Через дорогу, напротив «Спинорастяжки», томился без дела старый «кадиллак», за ним хлебный фургон, из выхлопной трубы тянулась струйка маслянистого дыма, а темнокожий водитель тянул свою сигарету. Из магазина вышли две женщины в длинных ситцевых юбках.
– Смотри, Флори, цыганки.
– Где? Где? А они кусаются?
– Они же люди, глупышка, как они могут кусаться, сама подумай.
Но тут хлопнула дверь, и Джо прокричал:
– Давайте, поехали, все готово.
Она было надумала попросить администраторшу Марджи присмотреть за детьми, а самой сходить в зал для выступлений, объяснить, что случилось, может кто-то поможет. Но побоялась.
Ломбард
Холодало. Цифровой градусник на фасаде банка показывал 8 по Фаренгейту. Падал, клубясь, мелкий снег, больше похожий на туман. Начинало темнеть, зажигались огни, неоновые вывески. Он включил фары. Пар от дыхания замерзал на лобовом стекле, и его приходилось отдирать кухонной лопаткой, сбрасывая вниз ледяную труху. Из телефонного справочника он выдрал две страницы, и теперь, на светофорах, постоянно на них косился. Поток машин то останавливался, то двигался вновь. Приметив свободное место, Джо втерся на стоянку такси, оставил мотор работать в знак того, что через минуту вернется, но потом передумал, выключил двигатель и опустил ключи в карман. Если сопрут еще и машину, ему только и останется, что сидеть по уши в дерьме с воздушным шариком в одной руке и динамитной шашкой в другой.
Над запертой дверью стальная решетка и табличка «Звонок у окна».
– Звонок, звонок, – проворчал он вслух, но послушно нажал кнопку у оконной решетки.
– Да? – раздался голос. – Что у вас за дело?
– Мне нужны аккордеоны. Кто-то украл мои аккордеоны, сегодня вечером конкурс, и я не знаю, что делать. Мне нужно два аккордеона.
– Читайте вывески, мистер. Золото и серебро, монеты. Я не занимаюсь аккордеонами. Через два квартала отсюда «Американские Инвестиции». У них есть аккордеоны. И трубы. И гитары.
– Ладно. – Вернувшись к машине, он снова нырнул в поток; свет фар преломлялся в проклятой наледи его дыхания, так что сквозь лобовое стекло он почти ничего не видел. Проехал мимо концертного зала, где скоро начнется конкурс. Огни уже сияли, а над входом трепыхался безграмотный красно-белый плакат «NAZDROWIE! 1970 – СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ ПОЛЬКА-МАТЧ». Еще там висел список участников – крупными красными буквами с белыми звездочками вместо точек над i: Вольт Золек, Братья Мрозински, «Близнецы из Коннектикута» – черт, только в Чикаго им не хватало этого дерьма – Тубби Купски, Большой Марки, «Веселые Девчата», потом взгляд поймал их собственные имена вполне приличного размера: «Джо и Соня Ньюкамер». Все в сборе, кроме Фрэнки Янковича, наверное, посчитал себя слишком крупной рыбой для таких мероприятий. Хотя он все равно словак, а не поляк, кнопочник и любитель банджо. Джо не волновался. Большинству дуэтов только крендельки лепить, им не сыграть, как они. Кроме братьев Бартосик – вот кто был хорош и по-настоящему опасен. В Гэри эти ребята увели большой куш прямо у них из-под носа – современной обработкой песенки «Синие глаза плачут под дождем» в стиле Элвиса Пресли и «Бич Бойз». Ублюдки.
«Американские Инвестиции и Ломбард» оказались здоровенным домом; парень из «Серебра и Золота» не соврал – еще из машины Джо увидел аккордеоны, господи, их там целая стенка. На этот раз ему повезло, со стоянки только что отъехал грузовик, и Джо занял его место. На окне висел мятый плакат: «КАК ЖИЗНЬ? КАКАЯ ЖИЗНЬ БЕЗ АККОРДЕОНА!»
За прилавком сидела женщина с фигурой футбольного полузащитника, невозмутимая физиономия словно слеплена из околопочечного сала. Он разыграл перед ней номер с песнями и танцами на тему стыренных аккордеонов. Женщина не проронила ни звука, но лицо ее говорило без обиняков: не пизди. Однако Джо читал ее, как газету. Те же гены, тот же взгляд, что у его бабки.
– Послушайте, – произнес он так, словно втолковывал что-то последнему тупице, но не терял при этом терпения, – мы с женой, мы поляки, у нас программа, очень хорошая программа, мы участвуем в конкурсе. Полечный дуэт, а она еще и поет. У нас уже записано три ленты. Сегодня тут большой конкурс, недалеко от оружейного склада, полька-матч, и у нас хороший, очень хороший шанс получить первый приз в смешанных дуэтах, тысячу баксов. Я не вру. Какая-то забегаловка на дороге, два черномазых вломились в машину, пока мы водили больных детей в туалет, и вытащили наши аккордеоны, мы обнаружили это только в мотеле. – Он чуть-чуть давал волю эмоциям, голос слегка дрожал.
Женщина сказала что-то по-польски. Джо улыбнулся, пряча мимолетную злость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162