но Ротарианская скука Кочина опровергла его. В мерцании авиасалонного кино Магеддон продолжал голосом невинного бычка рассказывать небылицы, уличая себя самого в полном незнании предмета. Когда в конце круиза по великолепной природной гавани Кочин, в которую Васко да Гама заглянул в поисках специй (что привело в движение всю неоднозначную историю отношений запад-восток), к нему обратился пострел, наполняющий свою речь многочисленными тсс и эй-мистер-окей. «Эй там, да! Хотите гашиш, сахиб? Эй, мистерамерика. Да, дядясэм, хотите опиум, лучшее качество, классная цена? Окей, Вы хотите кокаин ?»
Саладин не удержался и захихикал. Инцидент поразил его, словно месть Дарвина: если Магеддон держал бедного, викторианского, накрахмаленного Чарльза ответственным за американскую наркокультуру, было бы просто восхитительно, чтобы он сам увидел, через весь земной шар, как его собственные этические представления так горячо восстают против этого. Магеддон остановился, заметив причиняющие боль интонации. Незавидная судьба — быть американцем за границей и не подозревать, почему тебя так не любят.
После того, как нечаянный смешок сорвался с губ Саладина, Магеддон погрузился в угрюмую болезненную дремоту, оставляя Чамчу с его собственными мыслями. Следует ли думать о рейсовых кинофильмах как об особо гадкой, случайной мутации формы — той, что будет в конечном счете погашена естественным отбором, — или же в них — будущее кинематографа? Будущее с сумасбродными кинопрыжками вечно звездных Шелли Лонг и Чеви Чейза было слишком отвратительно, чтобы думать о нем; это было видение Ада… Чамча снова погрузился в сон, когда освещение салона вернулось; фильм закончился; и кинематографическая иллюзия сменилась на таковую теленовостей, когда четыре вооруженные, кричащие фигуры появились, перекрывая проходы.
* * *
Пассажиров держали на похищенном самолете в течение ста одиннадцати дней, оторванными от мира на мерцающей взлетно-посадочной полосе, окруженной огромными осыпавшимися барханами, потому что когда четыре террориста — три мужчины, одна женщина — заставили пилота приземлиться, никто не мог придумать, что с ними делать. Они приземлились не в международном аэропорту, а в абсурдном безумии здоровенного летного поля, построенного для увеселения местного шейха в его любимом оазисе посреди пустыни, в который, кроме того, вело теперь шестиполосное шоссе, весьма популярное среди одиноких молодых мужчин и женщин, совершавших круиз по его обширной пустоте на неторопливых авто и глазеющих друг на друга сквозь окна… И однажды здесь приземлился 420-й, однако шоссе было полно бронетранспортерами, грузовиками, лимузинами с развевающимися флагами. И пока дипломаты торговались о судьбе авиалайнера — штурмовать или не штурмовать, — пока они пытались решить, уступить или твердо стоять за жизни людей, великая неподвижность установилась вокруг самолета, и случилось это незадолго до начала миражей.
Сперва это был постоянный поток случайностей: полный электричества квартет угонщиков, нервный, счастливо-взведенный. Это худшие моменты, — думал Чамча, пока дети кричали, а страх растекался подобно пятну, — вот как мы все можем попасть на запад. Они держали все под контролем: трое мужчин, одна женщина, все высокие, все без масок, все красивые, они были актерами, более того, они были звездами теперь, стреляющими или падающими звездами, и у них были свои сценические имена. Дара Сингх Бута Сингх Ман Сингх. Женщину звали Тавлин. Женщина из сна была анонимна, словно бы у чамчиного «режиссера сновидений» не было времени для псевдонимов; но, подобно ей, Тавлин говорила с канадским акцентом, сглаженным, с теми же ускользающе-округлыми О. После того, как самолет сел в оазисе Аль-Земзем, пассажиры, изучающие своих каперов с навязчивым вниманием, достойным пронзенной мангустой кобры, могли заметить, что было нечто располагающее в красоте этих трех мужчин: некая дилетантская любовь к риску и смерти, заставляющая их часто появляться в распахнутых дверях самолета и щеголять своими телами перед профессиональными снайперами, наверняка скрывавшимися среди пальм оазиса. Женщина держала себя в стороне от такой глупости и, по-видимому, сдерживала себя, чтобы не обругать троицу своих коллег. Она казалась нечувствительной к собственной красоте, и это делало ее самой опасной из четырех. Саладина Чамчу зацепило, что молодые люди были слишком брезгливы, слишком самовлюбленны, чтобы пачкать руки кровью. Им было бы трудно убивать; они казались себе героями телепередачи. Но Тавлин была здесь по делу. Он остановил на ней свой взгляд. Мужчины не знают, думал он. Они хотят действовать тем способом, которым действовали угонщики в кино и на ТВ; они — реальность, подражающая самому сырому образу, они — черви, глотающие свои хвосты. Но она, женщина, знает … Пока Дара, Бута, Ман Сингх выпендривались и красовались, она была самой тишиной, ее глаза глядели в пустоту, и это пугало замерших пассажиров.
Чего они хотели? Ничего нового. Независимой родины, религиозной свободы, освобождения политзаключенных, правосудия, денег в качестве выкупа, политического убежища в выбранной ими стране. Многие из пассажиров прониклись к ним сочувствием, даже при том что они были под постоянной угрозой экзекуции. Если ты живешь в двадцатом веке, тебе нетрудно увидеть себя в людях, более отчаянных, чем ты сам, стремящихся формировать мир в соответствии со своими желаниями.
После приземления террористы освободили всех пассажиров, кроме пятидесяти, решив, что пятьдесят — самое большое число, которое будет удобно контролировать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207