Я вспомнил, как мы с отцом доходили на катере до самого края волнореза. Оттуда немного было видно кладбище на горе Монтжуик – теряющийся за горизонтом город мертвых. Иногда, глядя в сторону кладбища, я махал рукой, веря, что мама все еще там и что она видит меня. Отец повторял мой жест. Уже несколько лет мы не совершали таких прогулок, хотя я знал, что изредка отец выходит в море на катере один.
– Подходящий вечер для терзаний, верно, Даниель? – произнес голос из густой тени. – Закуришь?
Я рывком вскочил на ноги, тело пронзил внезапный холод. Чья-то рука протягивала мне из темноты сигарету.
– Кто вы?
Незнакомец несколько приблизился ко мне из темноты, но лицо его по-прежнему было скрыто. От его сигареты поднимался голубой дымок. Я сразу узнал темный костюм и руку, прятавшуюся в кармане пиджака. Глаза его посверкивали, как стеклянные бусины четок.
– Друг, – ответил он, – во всяком случае надеюсь им стать. Так что, сигаретку?
– Я не курю.
– И правильно. Жаль, но мне больше нечего тебе предложить, Даниель.
Его голос был сыпучим, как песок, и звучал болезненно. Слова он произносил слабо и невнятно, как на пластинках на семьдесят восемь оборотов в минуту, которые коллекционировал Барсело.
– Откуда вам известно мое имя?
– Я много чего о тебе знаю. Тем более имя.
– Что еще вы знаете?
– Я мог бы вогнать тебя в краску, но у меня нет ни времени, ни желания. Довольно того, что у тебя есть нечто меня интересующее. И я готов за это неплохо заплатить.
– Мне кажется, вы ошиблись.
– Нет, я никогда не ошибаюсь в людях. В чем-то другом да, но не в людях. Сколько ты хочешь за нее?
– За что?
– За «Тень ветра».
– Почему вы думаете, что у меня есть эта книга?
– Это не обсуждается, Даниель. Вопрос только в цене. Я давно знаю, что книга у тебя. Люди говорят. А я слушаю.
– Что ж, значит, вы ослышались. У меня этой книги нет. Но даже если бы была, она не продается.
– Твое бескорыстие просто восхитительно, особенно в наше время угодников и блюдолизов, но со мной не стоит ломать комедию. Скажи, сколько. Тысячу дуро? Деньги для меня ничего не значат. Цену назначаешь ты.
– Я же сказал: она не продается и у меня ее нет, – ответил я. – Вот видите, вы ошиблись.
Незнакомец какое-то время молчал, неподвижный, окутанный голубым дымком сигареты, которая, казалось, никогда не истлеет до конца. Я заметил, что от нее исходил запах не табака, а горелой бумаги. Хорошей бумаги, книжной.
– Возможно, это ты сейчас ошибся, – холодно заметил он.
– Вы мне угрожаете?
– Не исключено.
Я сглотнул. Несмотря на всю мою браваду, этот тип здорово меня напугал.
– А могу я узнать, почему она вас так интересует?
– Это мое дело.
– И мое тоже, раз вы угрожаете и требуете, чтобы я продал вам книгу, которой у меня нет.
– Ты мне нравишься, Даниель. Ты смел и, кажется, неглуп. Тысяча дуро. На них ты сможешь купить очень много книг. Хороших книг, а не тот мусор, который ты так ревностно хранишь. Ну давай, тысяча дуро – и останемся лучшими друзьями.
– Мы с вами не друзья.
– Да нет, друзья, просто ты этого еще не понял. Я не виню тебя, ведь столько забот… Взять хоть твою подругу Клару. Из-за такой женщины кто угодно голову потеряет.
При упоминании о Кларе у меня кровь застыла в жилах.
– Что вы знаете о Кларе?
– Осмелюсь утверждать, что гораздо больше, чем ты, и для тебя было бы благом забыть ее. Но ты не забудешь, я знаю. Мне тоже когда-то было шестнадцать…
Меня вдруг осенила страшная догадка: этот человек и был тем самым незнакомцем, что, не представившись, донимал Клару вопросами на улице. Он существовал на самом деле. Клара не лгала. Тип шагнул мне навстречу. Я отступил. Никогда в жизни мне еще не было так страшно.
– Лучше, чтоб вы знали, у Клары книги нет. И не смейте больше к ней прикасаться.
– Твоя подруга мне безразлична, Даниель, и когда-нибудь ты разделишь это чувство. Мне нужна только книга. И я предпочел бы получить ее по-хорошему, так, чтобы никто не пострадал. Я ясно выражаюсь?
За неимением лучшего, я принялся лгать, как последний плут:
– Книга у некоего Адриана Нери. Музыканта. Думаю, вы слышали о нем.
– Нет, не слышал, и это худшее, что можно сказать о музыканте. Надеюсь, ты этого Адриана Нери не выдумал?
– Если бы…
– Тогда, раз уж вы с ним столь добрые друзья, тебе стоило бы убедить его вернуть книгу. Подобные вещи между приятелями решаются без проблем. Или ты предпочитаешь, чтобы я попросил об этом твою подругу Клару?
Я отрицательно мотнул головой.
– Ладно, поговорю с Нери, но не думаю, что он ее мне вернет, да, может, у него ее уже и нет, – импровизировал я. – Вам-то она зачем? Только не говорите, что хотите ее прочесть.
– Нет. Я знаю ее наизусть.
– Вы коллекционер?
– Да, что-то вроде того.
– А у вас есть другие книги Каракса?
– Были, когда-то… Хулиан Каракс – моя специальность, Даниель. Я ищу его книги по всему свету.
– И что же вы делаете с ними, если не читаете? Незнакомец издал глухой, булькающий звук. Мне потребовалось несколько секунд, прежде чем я понял, что он смеется.
– Единственное, что можно с ними сделать… – последовал ответ.
Он достал из кармана коробок спичек. Вынул одну и зажег. Пламя впервые осветило его. Моя душа заледенела. У этого типа не было ни носа, ни губ, ни век. Вместо лица у него была маска из черной, изборожденной шрамами кожи, которую обезобразил огонь. Та самая маска, о которой говорила Клара.
– Сжечь, – прошипел он после короткой паузы; в голосе и взгляде пылала ненависть.
Порыв ветра погасил спичку, и черты незнакомца снова поглотила тьма.
– Мы еще увидимся, Даниель. Я всегда помню лица, думаю, и ты отныне не забудешь, – медленно проговорил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24