— Как мило с вашей стороны.
Из-за этого единственного благородного порыва Эдвин потерял все…
Работала только одна кассирша (за последнее время штат сократился), и пожилая дама представила ей чрезвычайно запутанную цепочку сделок. Время тянулось бесконечно. Эдвин ждал.
А когда, наконец, милая старушка закрыла сумочку и зашаркала к выходу, любезности Эдвина уже как не бывало.
— Глупая старая перечница, — пробормотал он, подходя к окошечку. — Я хотел бы открыть четыре связанных краткосрочных счета, с одним и тем же паролем, но с отдельным транзитным счетом. И побыстрее, пожалуйста.
Кассирша, уже измученная и вымотанная, устало вздохнула и застучала по клавишам. На экране появилась информация о счете Эдвина.
— Как именно вы хотите разделить доллар сорок семь, сэр?
Не будь Эдвин столь ошарашен услышанным, он, возможно, заметил бы нотку сарказма, возможно, оценил бы язвительность, возможно, увидел бы в кассирше родственную душу. Вместо этого он пробормотал:
— Но… но как же так… Сегодня утром должно было поступить больше миллиона.
— Миллион, говорите? — Кассирша явно не поверила, но тем не менее просмотрела сегодняшние операции. — Вы правы. Сегодня утром на счету ничего не было, но ровно в 8.07 положили 1.800.611,47 доллара.
Эдвина захлестнула волна радости и облегчения.
— Слава богу, — сказал он. — Так вот… я хотел бы разделить эту сумму на четыре разных…
— А в 8.22 деньги сняли.
— Как сняли?
— Сумму округлили до десятков.
— Что вы сказали? — Хотя он прекрасно слышал ее слова.
— Денег нет. У кого-то был доступ к вашему счету. Деньги сняли, все подчистую. Не знаете, кто это может быть?
— Знаю. Моя жена. Бывшая жена.
Кассирша окинула его сочувственным взглядом, поджала губы:
— Да, они это умеют.
Эдвин отошел от кассы. Его вестибулярный аппарат вертелся подобно гироскопу. Ему казалось, что он вот-вот упадет в обморок или его вывернет наизнанку. У него не было запасного плана, тайного пути для отступления. Единственная ценность — кредитные карточки, но денег там кот наплакал. В любом случае, с помощью «Дайнерз Кард» или «Дяди Визы» не оплатить перелеты с континента на континент. (На самом деле все было гораздо хуже. В то утро «Виза Корпорейшн», сославшись на «существенные изменения в схемах выдачи потребительских ссуд», представила документы о банкротстве.)
Эдвин сел на стул для посетителей и согнулся в три погибели. «Все будет нормально, — твердил он себе. — Все получится». Но не убедил никого, и в первую очередь — самого себя. Может, вступить в какой-нибудь кооператив, сменить имя на Лунный Свет, всю жизнь скрываться, пропалывать турнепс и собирать лен?.. «Думай, старик. Думай». И только ему пришла мысль, что хуже просто некуда, как стало еще хуже. В окне, которое выходило на улицу, он увидел знакомую черную машину.
— Черт! — Не выпуская машину из виду, он бочком пробрался к кассирше и прервал ее посреди сделки: — Простите, у вас есть запасной выход?
Конечно же, нет. Не для посетителей. Поэтому Эдвин отошел назад и с разбега прыгнул. Одним махом перескочил через перегородку, бумаги разлетелись, стулья опрокинулись. Немолодой охранник неуклюже завозился с кобурой, но безуспешно. Эдвин уже бежал к служебному выходу. С разбега распахнул дверь — скорее, в стиле Дона Ноттса, а не Ван Дам-ма — и выбежал на стоянку во дворе. Он огляделся в поисках пути к отступлению, когда за спиной взвизгнули шины. Из-за угла на полной скорости вылетела машина и резко вывернула наперерез Эдвину. Путь отрезан, позади только стена.
Тонированное стекло медленно опустилось. Из окошка выглядывал главарь социопатов собственной персоной, веснушчатый тип с холодным взглядом и фальшивой улыбкой.
— Вы мне дали двадцать четыре часа! — в ужасе завопил Эдвин. — Змей обещал двадцать четыре часа! У меня еще целый день.
— Эдвин, подойди-ка сюда.
— Нет! Змей обещал двадцать четыре часа! Так нечестно!
— Эдвин, я хочу тебе кое-что дать.
— Естественно. Пулю в затылок. Спасибочки, я пас. Двадцать четыре часа! Мы с ним договорились.
Но рука продолжала его манить, голос по-прежнему звучал мягко и слащаво. В последний раз так было, когда Эдвину вернули рукопись. Но что ждало его теперь — неизвестно. Он, словно напроказивший школьник, нерешительно шагнул вперед.
— Эдвин, дай руку.
Нет, только не палец.
— Пожалуйста, не надо. Во имя господа… Я редактор, мне нужны все пальцы. Лучше вывихните палец на ноге или дерните покрепче за волосы.
Но веснушчатый не собирался ломать Эдвину кости. Вместо этого протянул руку и мягко положил что-то ему на ладонь. Потом зажал его пальцы в кулак.
— Пока, Эдвин. Мне понравилось тебя мучить, но я отправляюсь в путешествие. Прощай. Живи, люби, учись. И прости за палец.
Он уехал, оставив Эдвина с колотящимся сердцем и дрожащими ногами на служебной стоянке, залитой лучами утреннего солнца.
Эдвин разжал кулак, опустил взгляд. На ладони покоилась маленькая маргаритка.
Глава тридцать девятая
Здание казалось пустым, словно все вымерли. Эдвин шел по некогда шумным лабиринтам «Сутенир Инк.» мимо некогда переполненных комнатенок, словно по заброшенному съемочному павильону. Трудно поверить, что «Сутенир» теперь — самое крупное и преуспевающее издательство в мире, его доход превышает доходы многих небольших государств. Одних наличных хватило бы на несколько революций в странах Латинской Америки. Компания купалась в деньгах.
Но никого не было видно. Эдвин слышал о городах-призраках, а тут — издательство-призрак. Комнаты пустуют. В коридорах тихо. Флуоресцентные лампы жужжали неправдоподобно громко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86