Матч. По словам Юппа, начало этим встречам было положено много лет
назад, когда начальник полиции ужаснулся, обнаружив, что в квартиру под ним
въехал известный наркоделец. «Я раз пять арестовывал этого мерзавца, а
теперь — теперь он живет подо мной! У него даже балкон больше! Куда мы
идем?!» Как именно эмоциональная реакция начальника полиции
трансформировалась в идею проводить ежегодный товарищеский матч между
полицией и преступниками, Юпп толком не знал, известно было лишь, что начало
данной традиции положил некий спор на прогулке, вспыхнувший между двумя
папашами, двумя их отпрысками, и последовавшие вслед ему две игры между
представителями преступного мира и стражами порядка. Организацию первого
матча взяла на себя полиция, она же обеспечивала судейство — и преступники
проиграли. Потерпевшие поражение настаивали на матче-реванше, судить который
должны были мафиози. На этот раз победа осталась за преступным миром.
Встречи вошли в традицию. Войдя на стадион и достигнув края поля, мы уже
знали, что на этот раз судьба приготовила мафии позорнейший провал — под
густым соусом автодорожной катастрофы. Одиннадцать игроков основного состава
(преступный мир на них возлагал большие надежды — достаточно сказать, что
команда включала трех профессионалов, попавшихся в свое время на криминале),
ехавших на игру в автобусе (вместе с запасными игроками), врезались в
придорожную надолбу, и на данный момент их по одному вырезали автогеном из
груды покореженного металла и отправляли в больницу: на месте катастрофы
непереломанных костей не набралось бы и на одного полевого игрока.
Был предпринят ряд спешных консультаций. Добровольцы из числа зрителей
стягивали с себя одежду, обнажаясь до футбольных стандартов наготы.
Одиннадцать игроков выставили на поле, но толку от того было немного.
Несколько мафиози играли чуть получше других: их хватало на то, чтобы
завладеть мячом и слегка с ним разбежаться, но все эти виртуозные выкрутасы
тут же пресекались полицейскими, быстренько перехватывавшими мяч. Ни о какой
сыгранности мафиози говорить не приходилось, тогда как полицейские,
казалось, пять лет как минимум спали под одной крышей.
Игра все время шла у ворот Мафии, но полиции никак не удавалось
отправить мяч в сетку. Мяч то попадал в штангу и отскакивал, то просто
задевал ее по касательной, то с грохотом врезался в перекладину, то летел
вдоль штрафной линии: вратарь раз за разом накрывал его телом, ловил руками,
отбивал головой, но, как бы то ни было, полиции не удавалось открыть счет.
Мафию здорово выручал вратарь, чьи навыки отступали на второй план по
сравнению с его габаритами. То был мужик под два метра ростом и примерно
столько же в обхвате. Прямую атаку на ворота он предупреждал заранее,
надвигаясь всей тушей на тех, кто вышел на позицию для удара или еще только
к ней приближается, и нанося смельчакам сокрушительный удар головой — по
большей части в лицо. Назначался пенальти, полицейские в очередной раз
промахивались, а последующие их попытки атаковать вновь наталкивались на
жесткий стиль вратаря.
Чем больше они промахивались, тем меньше оставалось у них шансов
открыть счет, и все же мяч лишь раз пять помаячил на чужой половине поля,
уверенно возвращаясь на облюбованный им пятачок — в штрафную площадку,
поближе к воротам преступного сообщества.
Наблюдать за зрителями на этом матче было куда интереснее, чем за
игрой. Право слово, что за удовольствие ходить на футбол, особенно на такой
футбол, если нельзя оттянуться и распоясаться по полной, ругательски
ругаясь, насколько хватает глотки. Определить, кто за кого болел, не было
никакой возможности: зрители самовыражались напропалую, мало считаясь с тем,
что происходит на поле. Игроков осыпали отборной руганью. Ругань
сопровождалась каскадом на редкость выразительных жестов. На месте
футболистов я бы, бросив игру, раззявив рот, смотрел на трибуны: там
развертывалось соревнование типа «кто лучше покроет бранью ближнего
своего».
В какой-то момент Юпп, как обычно, ни слова сказавшись, куда-то исчез,
чтобы столь же неожиданно возникнуть, протягивая мне какую-то спортивную
форму.
— Что это? Зачем? — удивился я.
— Пришлось сплутовать, — пожал плечами Юпп. — Переоденься и сядь на
скамейку запасных.
Я как-то не понял, зачем мне туда садиться. С уст моих слетело что-то
типа «не имею склонности...», но слух Юппа отказывался
воспринимать возражения. Я с недоверием потрогал принесенную форму. На ней
красовалась эмблема с изображением Гермеса — известная (или неизвестная -
для кого как) отсылка к богу-покровителю совершаемых втайне сделок,
воровства и бизнеса.
Время проникнуть в суть вещей
Меня вдруг осеняет, что искушенный вор мало чем отличается от
искушенного мыслителя: он должен хорошо знать, что почем и что из этого
может получиться. И тут озарение покинуло Эдди Гроббса.
Футбольный матч 1.3
Я признался Юберу, что лет сорок как минимум не подходил к мячу. Он же
настаивал, что делается это исключительно ради того, чтобы доказать всем и
каждому: Философ — вот он, на поле (при этом он не сморгнув глазом принялся
в моем присутствии доказывать какому-то типу, что в свое время я зарабатывал
на жизнь выступлениями за профессиональный футбольный клуб!). Как
дух-хранитель у какого-нибудь племени зулусов.
— Мы должны быть здесь, понимаешь!
— Но мы же и так здесь, — упирался я.
— Здесь — значит на поле, — почти взмолился Юпп. — Я бы сам вышел
играть, но по мне же видно, что толку от меня — ноль!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126