Нашел тоже советчика. Какая же этот Мидберри двуличная шкура, подонок настоящий!»
— Так что же ты завтра заявишь следователю, червяк? Что твой сержант-инструктор двинул умышленно Купера сапогом в пах? Так?
— Никак нет, сэр! — Уэйт чувствовал, что Магвайр снова уставился на него в упор, не верит ни одному его слову. И тем не менее продолжал стоять на своем. Он был уверен, что, когда следователь станет задавать вопросы, он будет отвечать так, как велит сержант. Пускай другие разыгрывают из себя героев и мучеников, он сыт всем этим по горло. Сделал уже одну ошибку, раскрыл рот, ну и хватит. Пока не поздно, надо спасать шкуру, может быть, еще поверят… — Никак нет, сэр, — повторил он снова. — Я заявлю, что это был просто несчастный случай…
— Ах вот оно как! Ты, скотина, стало быть, решил наврать офицеру? А знаешь, что за это бывает? В тюрягу, подонок, захотел, а?
— Никак нет, сэр! Какая же это ложь? Я ведь скажу им истинную правду. То, что своими глазами видел. Ведь это же точно был несчастный случай. За такое в тюрьму не сажают.
— И ты в этом уверен?
— Так точно, сэр!
— Абсолютно?
— Так точно, сэр!
— А ну-ка еще раз!
— Сэр, я абсолютно уверен в том, что это был несчастный случай!
— Тогда почему же ты не был уверен в этом сегодня днем?
— Сэр, я всегда был уверен в том, что с Купером произошел несчастный случай. Ничего иного я и не думал. Пусть сержант Мидберри подтвердит. Ничего иного, сэр…
— Да ну? А тебе, червячина, разве не известно, что я терпеть не могу брехунов? Прямо ненавижу их. До смерти! Известно тебе это?
— Так точно, сэр!
— И тем не менее продолжаешь утверждать, будто ничего не трепал про Купера?
— Так точно, сэр!
— Ишь ты! А сержант Мидберри мне совсем другое доложил. Слышишь, червяк? Совсем другое. Тебе это известно?
— Никак нет, сэр!
— Так что же, выходит, он врет?
— Никак нет, сэр!
— Как же тогда получается? Он мне одно докладывает, ты — совсем другое. Значит, один из вас врет. Кто же тогда?
— Не могу знать, сэр. Просто, может быть, сержант Мидберри не совсем разобрался. Не так понял что-то из того, что я говорил ему…
— Ты мне, мразь, брось тут вола вертеть. И не прикидывайся, будто ничего не трепал насчет моего плохого обращения с этими скотами. Что, мол, я луплю их почем зря и все прочее.
Уэйт замолчал. Он лихорадочно думал, как же вести себя дальше. Начни он отрицать все подряд, Магвайр сразу почувствует подвох, ни за что уж не поверит ему. Наверно, правильнее будет отрицать только то, что имеет отношение к Куперу и к последнему случаю. А относительно всего остального лучше уж откровенно признаться. Может, тогда удастся выбраться из сержантской, не оставив здесь на полу все свои зубы…
— Сэр, я виноват перед вами, — решился он.
— Ага, подонок, значит, ты все же трепался тут?
— Так точно, сэр, виноват.
Мелькнувший в тот же миг кулак Магвайра обрушился на голову солдата. Удар пришелся в левую скулу, затем тут же тыльная сторона ладони со звоном прошла по правой щеке Уэйта. Он стоял как вкопанный, молча перенося избиение.
— Какое же ты, сволочь поганая, имел право? Мразь подзаборная! Ублюдок недоношенный! Служит без году неделя, а уже набрался наглости указывать своему сержанту-инструктору, как взводом управлять. Отвечай, сапог дерьмовый, имеешь ты такое право?
— Никак нет, сэр!
— Так какого же тогда дьявола?..
Уэйт отлично помнил, чем кончались в подобных случаях попытки провинившегося просить прощения у сержанта. Магвайр сразу впадал в неописуемую ярость, буквально стервенел. Для него это было что красная тряпка для быка.
— Виноват, сэр, — только и нашелся он, что ответить. — Виноват…
Сжав что было сил челюсти, он стоял перед сержантом. Подбородок вперед, взгляд поверх головы начальника, только желваки на скулах как каменные. «Тебе нравятся железные парни, — думал он, — настоящие морские пехотинцы, которые не боятся боли, солдаты-автоматы без чувств и нервов. Что ж, вот перед тобой один из них. Получай и радуйся, делай с ним все, что хочешь! Пожалуйста! Он пищать не будет!»
— Ну, ладно, червячина! — Магвайр как будто остыл. — Черт с тобой. — Он вплотную приблизил лицо к поднятому вверх подбородку солдата; казалось, горящие недобрым огнем глаза сержанта вот-вот обожгут Уэйта. — Тошно глядеть на тебя. А еще тошнее слушать твой скулеж поганый! Аж кишки наизнанку выворачивает. У, мразь!
Размахнувшись, он снова ударил солдата сперва по одной щеке, потом тут же по второй. Секунду обождал и ударил снова, на этот раз сильнее. «Лучше разбитая морда, — стучало молотком в мозгу Уэйта, — чем то, что с Купером случилось. Только бы не остервенел. Не вошел бы в раж. Убьет ведь, мерзавец. Кто его остановит?»
У него пересохло во рту, к горлу подступила горечь, перехватило дыхание…
— Что, не нравится, скотина? А еще командир отделения! Дерьмо поганое! Будешь знать наперед, как фискалить да правды искать. Учись, червяк! Терпи, чтоб настоящим солдатом стать. И чтоб не думал, будто я луплю вашего брата только для собственного удовольствия. Будто у меня хобби такое. Думал, поди, так, мразь? Думал или нет?
— Никак нет, сэр, никогда не думал!
— Не думал, говоришь? — Нижняя губа у Магвайра отвисла в грязной ухмылке. — Вот это и плохо. Впредь зато знать будешь: прежде чем пасть разевать да пищать кому-то на ушко, сядь да хорошенько подумай. Семь раз отмерь. И главное про то, зачем это такое дерьмо, как ты и тебе подобные, посылают сюда, к нам на выучку. Может, допрешь своей черепушкой, что учебный центр морской пехоты это тебе не отель «Конрад Хилтон». Не пансион для благородных девиц и не богадельня. Да где уж тебе!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119