— Латур.— Может, ему что-то известно о парижских делах матери?— Сомневаюсь. К тому же он ненадежный человек. — Гупиль почему-то сконфузился и встал из-за стола. Он поправил парик и начал набивать табаком пенковую трубку. Смотрел на свои пальцы и на табак. Движения у него были замедленные.Рамон кашлянул.— Где ее сын теперь?Гупиль раскурил трубку, в груди у него что-то булькнуло, и он с трудом сдержал кашель.— О, едва ли он еще жив, — прохрипел адвокат. — Латур уехал из Онфлёра в Париж с одной из девиц легкого поведения. Я бы удивился, узнав, что он пережил такое путешествие.Гупиль махнул рукой, показывая, что хотел бы вернуться к своей работе. Но Рамон не двинулся с места.— Этот парень, Латур, он помогал матери в ее делах?— Нет, она не подпускала его к своим счетам. Он был вороватый.— У него были здесь какие-нибудь знакомые?Гупиль нетерпеливо кашлянул.— Инспектор... Не понимаю, к чему все эти ваши вопросы.Под пристальным взглядом следователя Гупиль вдруг обмяк. Он сел. Рамон упрямо не спускал глаз с лица старого адвоката, по которому как будто пробежала тень воспоминаний, и, когда тот снова заговорил, в его голосе звучали теплые и одновременно удивленные нотки.— Понимаете, месье, он был обузой для своей матери. Она много раз говорила мне, что хотела бы избавиться от него.— От собственного сына?— Латур был одинок. Он был как пустая комната. Кроме Бу-Бу, у него никого не было. Он слишком любил ее. В его любви было что-то преувеличенное, месье.Гупиль улыбнулся своим мыслям. Потом повернулся к Рамону, словно пораженный догадкой:— Он был очень безобразен, но почему-то я не могу вспомнить, как он выглядел. Я бы не мог описать его вам. Когда он смотрел на мать, мне приходило в голову, что любовь сына убьет ее. Наверное, поэтому она и боялась его. Да, думаю, поэтому.— Кто-нибудь может знать, куда подевался Латур?— Он общался только с матерью и еще с одним стариком чучельником, который живет в домишке далеко в лесу. А больше ни с кем. * Рамон стоял у городского пруда в Онфлёре и щурился от соленого ветра. Он простоял так несколько минут, словно для того, чтобы ветер обмыл его лицо, потом повернулся и пошел к своей карете. Раз уж он проделал столь долгий путь, надо не жалеть времени и основательно поработать. Он сел в карету и велел кучеру отвезти его к дому чучельника, месье Леопольда.Карета доехала только до дома управляющего Реньё. Дальше к домишку месье Леопольда Рамону пришлось прокладывать себе путь сквозь густой кустарник.Рамон никогда не видел таких старых лиц, как у этого чучельника. Оно словно окаменело, замерзло в какой-то удивленной гримасе. Всклокоченный, седой, точно присыпанный пудрой. Сидя на табурете напротив этого древнего старика, Рамон исполнился почтения. Застывшее лицо чучельника было высоко поднято. Взгляд, обращенный на Рамона, пронзителен и зорок. Голос глух, резок. Слова он произносил с трудом.— Я хорошо помню этого мальчика.Старик закрыл глаза. Рамону показалось, что больше из него ничего не вытянуть. Однако тот кашлянул и продолжал:— Он помогал мне несколько лет. Странный парень. Очень смышленый, замечательно ловкие руки. Думаю, он считал себя уродом, но на самом деле у него просто была морщинистая кожа. Он помогал мне несколько лет. Очень услужливый. Только что не подхалимничал. Чем иногда раздражал меня. Но руки у него были удивительно ловкие, у этого мальчика.Месье Леопольд шмыгнул носом и замолчал. Рамон не хотел торопить старика. Выждав какое-то время, он спросил:— И что же случилось потом?— Думаю, я был слишком строг к нему. Иногда он очень раздражал меня. Когда я бранил его, он улыбался. Вначале я считал его чересчур дерзким. Одергивал. Но руки у него были золотые.Старик поднял глаза к потолку, посмотрел на звериные головы, Рамон проследил за его взглядом, остановившимся на голове тигра. Глаза тигра светились.— Однажды он исчез. Только спустя какое-то время я обнаружил, что он сделал.— Что же он сделал, месье?— Зашел в мою библиотеку. И украл книги. Везалия, Вьессана, учебники по анатомии. Подарок королевского лейб-медика.Чучельник печально посмотрел на Рамона, словно его до сих пор мучило разочарование. * Вернувшись в Париж, Рамон вспомнил о медицинском трактате, который прочитал несколько недель назад. Он побывал в больнице Отель-Дьё и на медицинском факультете на улице де ла Бушри и поговорил со студентами. Однако никто из них никогда не слыхал о Латуре-Мартене Киросе, и Рамон забыл бы обо всем, если бы не увидел однажды недалеко от медицинского факультета дом анатома Рушфуко.Слуга неохотно проводил Рамона в библиотеку. Рушфуко заставил его полчаса ждать, а выйдя к гостю, даже не подумал извиниться.— Что вам угодно? — буркнул он.Рамон попытался не выдать своего раздражения, когда объяснял анатому цель своего визита. Но тот вдруг встрепенулся:— Молодой человек! Где он? Сейчас же скажите, где он?Рамон удивленно пожал плечами:— Я и сам хотел бы это знать, месье.Рушфуко недовольно хмыкнул:— Тогда объясните, что вам здесь нужно, чего вы хотите и почему отрываете меня от работы!Рамон терпеливо, как мог, объяснил, что речь идет о полицейском расследовании и что он хотел бы поговорить с этим человеком в связи с некоторыми серьезными преступлениями.Рушфуко не придал никакого значения подозрениям Рамона и стал превозносить своего помощника. Рамону сделалось неприятно, он даже усомнился в похвалах, расточаемых по адресу профессора. Может, он и гениальный ученый, но в людях, по-видимому, разбирается плохо.— Месье, — прервал его Рамон, — опишите мне, пожалуйста, как выглядел ваш помощник?И Рушфуко описал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64