Поняв наконец, в чем дело, он запрудил вешнюю воду, присел на корточки, убрал из таза камни покрупнее и процедил воду. На дне таза осталось много желтых камней. «Слава аллаху, я так и думал, что мне повезет! — радостно подумал мальчик. — Теперь на всю жизнь хватит, неспроста меня тянуло сюда, я знал, что найду!» Он по одному вынимал камни из таза и пробовал на зубок. Если камень крошился, он отбрасывал его в сторону, руки его дрожали, и сердце стучало быстро-быстро. Не чувствуя боли, он все мешал и мыл глину и песок окоченевшими, красными от холода руками. Желтых камней с шероховатой поверхностью становилось все больше и больше, и Загит уже не мог сдержать улыбки и только время от времени щипал себя за руку, что. бы убедиться, что это не сон.
— Ты что, глухой? — вдруг резко крикнули у него над головой.
Загит вздрогнул и обернулся. Сзади, присев на корточки, глядел на него худощавый парнишка с черным, спадающим на лоб чубом.
— Ты что? — повторил парнишка. — Пятый раз тебя зову, а ты и ухом не ведешь! Я спрашиваю — что ты здесь делаешь?
— Разве не видно? — важно ответил Загит. — Золото мою!
— Нашел хоть что-нибудь?
Загит с гордостью указал на кучку желтых камешков:
— Вот!
— Что вот? — переспросил парнишка.
— Как что? Золото! — рассердился Загит.
— Это, по-твоему, золото? — незнакомый мальчик присвистнул от удивления. — Самые обыкновенные камни!
— Ка-амни? — растерялся Загит. — Ты точно знаешь?
— Еще бы не точно! — парнишка прищурился. — Я, брат, слов на ветер не бросаю! Если б в самом деле столько золота можно было найти…
Загит чуть не заплакал от обиды и горя. Сразу почувствовал он, как болят руки и ноет спина, как он беспомощен и как еще мал, лицо его покраснело от стыда и гнева на самого себя.
— Зря не мыкайся, тут много не намоешь! — Парнишка встал с корточек, и Загит узнал в нем хромого Гайзуллу. — Ты где подачую брал?
— Чего, чего?
— Э, да ты даже не знаешь, что такое пода— чая порода! — высокомерно усмехнулся Гайзулла. — Мы, старатели, покамест подачей такую глину называем, в которой золото найти можно, понял? — Он прищурился, глянул еще раз свысока на все еще сидевшего на корточках Загита и вытащил из-под пояса грязных холщовых штанов матерчатый кисет. — Спички есть? Хотя что я спрашиваю, сразу видать, что нету. Тебе курить еще нельзя, молод слишком!
Гайзулла вытащил из пришитого к штанине черного кармана огниво и закурил. Едкий дым самосада потянулся вверх. Гайзулла затянулся, сплюнул, молодцевато подтянул штаны.
— Так ты где эту глину-то брал? — важно спросил он.
— Здесь… — Загит показал рукой под ноги.
Гайзулла хлопнул себя по боку:
— Зде-е-есь? Какое здесь может быть золото? Ты же пустой речной песок промывал, дурья твоя башка!
— Гай-зул-ла-а! — послышался в стороне дрожащий женский голос.
— Мать кричит, — пояснил Гайзулла и тут же откликнулся: — Чего тебе? Заблудилась, что ли? Ни на шаг нельзя отойти! Сиди, я скоро приду! — Он обернулся к Загиту: — Ты чей?
— Хакима, из рода Кызыр…
— А-а, сын Хакима-бабая! Да-да, вспомнил… — Гайзулла задумчиво потер лоб ладонью. — Я к вам ходил как-то, еще мать твоя жива была, к брату твоему ходил…
— К Мухаметкилде?
— Да, к нему, упокоит аллах его душу! — сложил ладони Гайзулла. — А потом мне бес ногу повредил, и я уже не смог к вам ходить…
— Гай-зул-ла-а! —опять послышалось невдалеке.
— Айда со мной! — решительно сказал Гайзулла. — Зря только проторчишь тут, и так вон уже гусиной кожей покрылся!
Обойдя несколько старых отвалов, мальчики подошли к Фатхии, которая неподвижно сидела на плоском камне. Глаза ее были повязаны черной тряпкой. Гайзулла тронул мать за руку:
— Эсей, дай-ка мне тот хлеб, что остался…
— Ты же только что ел, опять проголодался? — Вытащив из мешочка кусок лепешки, она разломила его пополам, половину протянула Гайзулле, а вторую аккуратно положила в тот же мешочек, затем дрожащими руками собрала крошки с подола и положила их себе в рот.
— Ты его сразу глотаешь, а лучше соси, как я, — посоветовала она. — Так лучше наешься…
— Спасибо, — сказал Загит, все еще держа в руках кусок лепешки, которую молча протянул ему Гайзулла.
— Да что ты на него смотришь? Ешь! — от вернулся тот.
— С кем это ты говоришь? — обеспокоилась Фатхия.
— Это сын Хакима-бабая, тоже пришел золото мыть, — ответил Гайзулла. — Проголодался и замерз. — Он снял с себя старые рукавицы из козьей шерсти и надел их Загиту на ноги. — Покамест согреешься немного…
Загит, дрожа, набросился на хлеб.
— Ты один пришел, сын Хакима? — спросила Фатхия.
— Да…
— Бедненький… — Старуха снова вынула свой мешочек и протянула вторую половину лепешки: — Возьми тогда и это… Сегодня пятница, вот и будет милостыней, помяни покойного отца Гайзуллы!.. Молись аллаху, сынок, и нас в молитве не забудь, пожелай нам найти много золота! Если аллах тебя услышит, куплю тебе новые штаны… Зарок даю, что куплю!
Загит уже откусил было от лепешки, но вспомнил о голодных братьях и сестрах, оставшихся дома.
— Ты что? — удивленно спросил Гайзулла.
Загит втянул голову в плечи.
— Чего боишься? — повторил Гайзулла. — Ешь, ешь, я на тебя не смотрю…
— Можно, я домой отнесу? — робко попросил Загит. — У нас дома все сидят голодные…
— Бери, бери! — махнул рукой Гайзулла. — Хлеб твой, что захочешь, то и делай!
Загит сунул хлеб за пазуху и собрался было идти домой, но сидевшая молча Фатхия опять обратилась к нему:
— Сколько знаков ты сегодня намыл, много?
— Зря ты его спрашиваешь, мама, — Гайзулла улыбнулся. — Я говорю, он еще маленький, совсем не знает даже, где золото ищут… Ты когда-нибудь золото видел?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133