Теперь он мог заплакать от боли и страха.– Эндрю, ты в порядке? – спросила сестра.Эндрю не мог говорить и не помнил, как это делается. Его снова положили на стол, проверяли пульс, делали ещё что-то – он ничего не понимал. Руки доктора тряслись. Когда он заговорил, его голос тоже дрожал.– Они заставляют ребёнка носить эту штуку три года – так чего они ждут? Мы могли просто выключить его, ты понимаешь? Просто выключить. Навсегда отсоединить его мозг.– Сколько будет действовать наркотик? – спросила сестра.– Мальчик должен лежать здесь по меньшей мере час. Смотри за ним. Если через пятнадцать минут он всё ещё не сможет говорить, позовёшь меня. Мы ведь на самом деле могли отключить его. Я не жукер, я не могу предусмотреть все.
Он вернулся в класс к мисс Пэмфри за пятнадцать минут до звонка с урока. Он всё ещё не очень твёрдо держался на ногах.– Ты хорошо себя чувствуешь, Эндрю? – спросила мисс Пэмфри.Он кивнул.– Тебе было плохо?Он покачал головой.– Выглядишь ты неважно.– Я в порядке.– Тебе лучше сесть, Эндрю.Он пошёл к своему месту, но остановился. А что он, собственно, ищет? Он никак не мог вспомнить.– Твоё место вон там, – подсказала мисс Пэмфри.Мальчик сел, но ему нужно было что-то ещё, он что-то потерял. Ладно, отыщет потом.– Твой монитор, – прошептала девочка за его спиной.Эндера передёрнуло.– Его монитор, – шепнула она остальным.Эндер поднял руку и ощупал шею. Там был пластырь. И больше ничего. Монитора нет. Теперь он такой, как все.– Тебя выперли, Эндер? – спросил мальчик, который сидел чуть впереди в соседнем ряду.Он не мог вспомнить его имя. Питер. Нет, это кто-то другой.– Тише, мистер Стилсон, – сказала мисс Пэмфри.Стилсон ухмыльнулся.Мисс Пэмфри говорила об умножении. Эндер баловался со своей партой: рисовал контуры гористых островов, а затем приказывал парте выдать трёхмерное изображение – во всех ракурсах. Учительница, наверное, заметит, что он совсем не слушает её, но не станет его беспокоить. Он всегда знал ответ, даже в тех случаях, когда ей казалось, что он не слышал её.В углу парты появилось слово и, маршируя, двинулось по периметру экрана. Сначала оно было перевёрнуто и написано справа налево, но Эндер сумел прочесть его, прежде чем оно добралось до нижнего края экрана и встало, как положено: «Третий».Эндер улыбнулся. Это он придумал, как посылать сообщения с экрана на экран и заставлять их маршировать, и этот метод очень нравился ему, даже когда тайные враги пользовались им, чтобы обзываться. Он не виноват, что родился Третьим. Идея принадлежала правительству, это они дали официальное разрешение – иначе как бы Третий вроде Эндера попал в школу? А теперь у него не было монитора. Эксперимент с кодовым названием «Эндрю Виггин» провалился. Мальчик был уверен, что они отменили бы постановление, разрешившее ему появиться на свет, если бы могли. Эксперимент провалился – сотрите файл.Прозвенел звонок. Ребята захлопывали парты или лихорадочно допечатывали себе напоминания на следующий день. Кто-то переписывал задания в свои домашние компьютеры. Парочка крутилась у принтера, ожидая, что машина отпечатает то, что им хотелось бы показать. Эндер протянул руки над маленькой детской клавиатурой у края парты и подумал, а каково это – иметь большие руки, как у взрослого. Они должны быть такими неуклюжими, с толстыми неловкими пальцами, мясистыми ладонями. Конечно, у взрослых и клавиатура побольше, но как могут их толстые пальцы провести правильную линию, какая получалась у Эндера, – тонкую точную линию, спираль в семьдесят девять витков от центра до края парты, и чтобы ни один завиток не перекрывал другого. Да, ему было чем заняться, пока учительница болтала про свою арифметику. Арифметика! Валентина научила его арифметике, когда ему было три года.– У тебя всё в порядке, Эндрю?– Да, мэм.– Ты опоздаешь на автобус.Эндер кивнул и встал.Все ребята уже ушли. Но его будут ждать те, плохие. На его шее уже не было монитора, который видел то, что он видел, и слышал то, что он слышал. Теперь они могут говорить, что хотят. Могут даже ударить его – их больше никто не увидит, а значит, никто не придёт на помощь Эндеру. У монитора были свои преимущества, ему будет их не хватать.Конечно, заводилой оказался Стилсон. Он был не крупнее большинства ребят, но больше Эндера. И его окружали другие. Он никогда не ходил один.– Эй, Третий.«Не отвечай. Тебе нечего сказать».– Эй, Третий, мы к тебе обращаемся. Третий, любитель жукеров, с тобой разговаривают.«Не могу придумать ответа. Что бы я ни сказал, это разозлит их ещё больше. Ничего не скажу».– Эй, Третий, эй, сморкач, тебя вышибли оттуда, да? Думал, ты лучше нас, но потерял свою маленькую птичку, а получил пластырь на шею.– Вы собираетесь пропустить меня? – спросил Эндер.– Мы собираемся пропустить его? Мы что, должны пропустить его? – Они просто покатывались со смеху. – Да, конечно, мы тебя пропустим. Сначала мы пропустим кусок руки, потом задницу, потом, наверное, колено.Остальные распевали:– Потерял свою пташку, Третий, потерял свою милашку, Третий.Стилсон толкнул Эндера одной рукой, а потом кто-то сзади пихнул его навстречу Стилсону.– Лети, лети, птичка, – сказал кто-то.– Теннис.– Пинг-понг.Эта затея добром не кончится. И Эндер решил, что будет лучше, если самым несчастным окажется не он, и, когда Стилсон протянул руку, чтобы снова его толкнуть, попытался схватить противника. Но промахнулся.– Ух ты! Ты что, хочешь драться со мной? Хочешь драться, Тройка несчастная?Стоявшие сзади кинулись на Эндера, чтобы удержать его, и схватили за плечи.Эндеру было вовсе не до смеха, но он всё же рассмеялся:– Тебе нужно столько помощников, чтобы побить одного Третьего?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15