Думая об этом, он одновременно обнял одной рукой брата, продолжавшего сжимать бочонок. Зеленая земля жила в Такумсе вторым сердцем, наполняла его силой, так что, когда он прижал к себе брата, та же самая сила земли вошла и в Лолла-Воссики. Такумсе услышал, как тот восторженно вздохнул.Бледнолицые толпой вывалились из форта. Но хотя Такумсе и Лолла-Воссики стояли на открытом месте, у всех на виду, белые солдаты не увидели их. Вернее увидели , но просто не заметили двух шони. Они пробежали мимо, крича и время от времени паля в ночной лес. Наконец, набегавшись, они остановились рядом с братьями, так близко, что если бы кто-нибудь поднял руку, то непременно коснулся бы двух краснокожих. Но никто не поднял руку, никто не дотронулся до них.Вскоре бледнолицые прекратили поиски и, проклиная все на свете, потащились обратно в форт.— Это был тот одноглазый краснокожий.— Пьяница-шони.— Лолла-Воссики.— Найду — убью.— Повесить ворюгу.Так они говорили, а Лолла-Воссики стоял неподалеку, на расстоянии броска камня, и на плече его покоился заветный бочонок.Когда последний бледнолицый скрылся в форте, Лолла-Воссики захихикал.— Ты смеешься, а сам несешь на плечах отраву белого человека, — напомнил Такумсе.— Я смеюсь, а мой брат обнимает меня, — ответил Лолла-Воссики.— Оставь это виски здесь, брат, и пойдем со мной, — сказал Такумсе. — Мою историю выслушала иволга и включила меня в свою песнь.— Я буду слушать эту песню и радоваться, — кивнул Лолла-Воссики.— На моей стороне выступает земля, брат. Я лик земли, земля — мое дыхание, моя кровь.— Я услышу биение твоего сердца в порывах ветра, — ответил Лолла-Воссики.— Я изгоню белого человека обратно за моря, — поклялся Такумсе.И тогда Лолла-Воссики начал плакать — не пьяными слезами, а сухими, тяжелыми всхлипами человека, переживающего горькую скорбь. Такумсе попытался было крепче прижать брата к себе, но тот оттолкнул его и, качаясь из стороны в сторону, цепляясь за бочонок, побрел в темноту деревьев.Такумсе не стал преследовать его. Он догадывался, почему его брат скорбит, — земля наполнила Такумсе великой силой, силой, которая способна была накинуть покров невидимости, благодаря которой можно было встать среди пьяных бледнолицых и превратиться в дерево. И Лолла-Воссики знал, как бы ни велика была сила, наполнившая брата, Лолла-Воссики по праву должен был обладать вдесятеро большим могуществом. Но белый человек убийствами и огненной водой украл у Лолла-Воссики эти способности, теперь иволга никогда не узнает его песню и земля не наполнит его сердце.Ничего, ничего, ничего.«Земля избрала меня своим голосом, и я должен заговорить. Больше я здесь не задержусь, я не буду больше пытаться пристыдить пьяниц, которых убила страсть к отраве белого человека. Я не стану предупреждать бледнолицых обманщиков и лжецов. Я обращусь к краснокожим, которые еще живы, которые остались людьми, и сплочу их воедино. И наш единый великий народ изгонит белого человека обратно за моря». Глава 3ДЕ МОРЕПА Фредерик, юный граф де Морепа Морепа Жан-Фредерик-Фелиппо, граф де (1701-1791) — к сожалению, непонятно, какого именно де Морепа имеет в виду Орсон Скотт Кард. Известный исторический персонаж ко времени действия «Сказаний о Мастере Элвине» должен был уже сойти в могилу, тогда как Фредди еще весьма юн. Усугубляют путаницу имена — то ли под Фредериком де Морепа писатель имеет в виду достаточно известного государственного деятеля Франции конца XVIII века, то ли его сына. Как бы то ни было, сын графа де Морепа никак не вошел в историю, поэтому следует рассказать об отце. Граф де Морепа прославился в основном тем, что стал самым юным министром внутренних дел — Людовик XV выдвинул его на эту должность, когда де Морепа исполнилось четырнадцать лет. Спустя десять лет де Морепа был смешен с поста за эпиграмму на мадам Помпадур, любовницу Людовика. Но следующий король, Людовик XVI, сделал его своим первым министром, на посту которого де Морепа пробыл до скончания своих лет. В реальной мировой истории де Морепа помогал американским колониям в борьбе против Великобритании, а не ставил поселенцам палки в колеса, как это он делает у Орсона Скотта Карда.

, и Жильбер, уже начинающий стареть маркиз де Лафайет, стояли бок о бок у поручней баржи, оглядывая озеро Ирраква. Парус «Марии-Филиппы» давно появился на горизонте; вот уже несколько часов они следили за приближающимся кораблем, меряющим воды самого маленького и мелкого из Великих Озер.Фредерик не помнил, когда в последний раз его и весь французский народ вместе с ним подвергали подобному унижению. Пожалуй, тогда, когда кардинал — как там его звали? — попытался подкупить королеву Марию-Антуанетту Мария-Антуанетта — жена французского короля Людовика XVI (напомним, что в альтернативной истории Мастера Элвина она является супругой Карла); была казнена во время Великой французской революции

. Разумеется, в те годы Фредерик был еще совсем мальчишкой — двадцать пять лет, зеленый юнец, ничего не знающий о жизни. Он тогда счел, что нет превыше позора для Франции, чем объявить во всеуслышание, что кардинал намеревался подкупить королеву каким-то алмазным ожерельем Под подкупом королевы де Морепа подразумевает известную загадку истории, весьма скандальную и не проясненную по сей день. Александр Дюма предложил одну из объясняющих происшедшее версий в своем романе «Ожерелье королевы». Мы же ограничимся сутью того нашумевшего дела. В результате смерти Людовика XV у знаменитых французских ювелиров осталось невыкупленным дорогое бриллиантовое ожерелье, заказанное королем для своей фаворитки Дюбарри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114