Он ученый. Деньги — это второстепенное. Речь шла о Нобелевской премии. С того момента в сороковых годах, когда он это обнаружил, он предвидел научную сенсацию.— Почему они мне этого не рассказали?Все мы живем, слепо доверяя тем, кто принимает решения. Слепо доверяя науке. Ведь мир безграничен, а любая информация неопределенна. Мы признаем, что земной шар круглый, что ядра атома держатся вместе, словно капли, что пространство изгибается, что необходимо вмешиваться в генетический материал. Не потому, что мы знаем, что это правильно, а потому, что мы верим тем, кто нам это говорит. Все мы — прозелиты науки. И в отличие от последователей других религий мы более уже не можем перешагнуть расстояние, отделяющее нас от наших проповедников. Сложности возникают, когда натыкаешься на прямую ложь, и эта ложь имеет непосредственное отношение к твоей жизни. Состояние механика сродни панике ребенка, впервые поймавшего своих родителей на лжи, которую он всегда за ними подозревал.— Отец Исайи нырял, — говорю я. — Остальные, очевидно, тоже. Большинство паразитов проходит ряд стадий в воде. Ты должен нырять. И ты должен заставить других это делать. Ты — последний человек, которому следует знать правду.От волнения он вскакивает на ноги.— Ты должен помочь мне позвонить, — говорю я.Когда мы встаем, я нащупываю в ящике металлический предмет, завернутый в тряпку, и плоскую, круглую коробку.Радиорубка находится за мостиком, напротив офицерской кают-компании. Мы проходим туда, никем не замеченные. Перед дверью я останавливаюсь. Он качает головой.— Там никого нет. По требованию ИМО здесь два раза в час должен кто-нибудь быть, но у нас на борту нет радиста. Поэтому они настроили УКВ-приемник на 2182 килогерца, международную радиотелефонную частоту бедствия, и подключили к сигнализации, которая сработает, если будет подан сигнал бедствия.Ключ Яккельсена не подходит к этой двери. Мне хочется закричать.— Я должна попасть туда, — говорю я. Он пожимает плечами.— Ты в долгу перед нами обоими, — говорю я.Еще мгновение он колеблется. Потом осторожно берется за ручку и нажимает на дверь. Не слышно треска дерева, слышно лишь, как язычок, царапая стальную рамку, выдавливает ее внутрь.Помещение очень маленькое, тесно заставленное. Маленький УКВ-приемник, двойной длинноволновый передатчик размером с холодильник, ящик, каких я раньше не видела, с вмонтированным телеграфным ключом, стол, стулья, телетайп, телефакс, кофеварка, сахар и пластмассовые стаканчики. На стене часы, стекло которых оклеено бумажными треугольниками разных цветов, радиотелефон, календарь, сертификат технического освидетельствования, лицензия, выданная Сонне на то, что он может работать радиооператором. На столе привинчен магнитофон, лежат разные руководства, открытый журнал радиосвязи.Я пишу номер на листке бумаги.— Это Раун, — говорю я.Он замирает. Я беру его за руку и думаю о том, что последний раз в жизни касаюсь его.Он садится в кресло и преображается. Движения у него такие же, как и в его кухне — быстрые, точные и уверенные. Он стучит по циферблату часов.— Треугольники обозначают установленные во всем мире промежутки времени, когда каналы должны быть свободны для сигналов бедствия. Если мы нарушим это правило, сработает сигнализация. Для УКВ-приемника это с 30 до 33 минут каждого часа и с начала каждого часа до трех минут следующего. У нас есть три минуты.Он дает мне трубку, сам берет наушник. Я сажусь рядом с ним.— Это бессмысленно в такую погоду и на таком расстоянии до берега, — говорит он.Сначала я понимаю, что он делает, хотя и не могла бы это проделать сама.Он устанавливает выходную мощность в 200 ватт. При такой мощности передатчик может заглушить свой собственный сигнал, но пасмурная погода и расстояние от берега не оставляют выбора.Слышен лишь скрип в пустой комнате, потом пробивается голос.— This is Sisimiut. What can we do for you? <Это Сисимиут. Чем мы можем вам помочь? (англ.) (Примеч. перев)>Он выбирает для передачи несущую частоту. В передатчике аналоговое отсчетное устройство и автоматическая подстройка частоты. Теперь он все время будет настраиваться на несущую частоту, а разговор будет идти на боковой полосе частот. Самый точный способ и, может быть, единственно возможный в такую ночь, как эта.Прямо перед тем, как его соединяют, приемник ловит канадскую станцию, которая передает классическую музыку в коротковолновом диапазоне. На мгновение я погружаюсь в детские воспоминания. Это Виктор Халкенвад поет “Гуррелидер”. Потом мы слышим Сисимиут. Механик не просит, чтобы ему дали “Люнгбю Радио”, он просит соединить его с Рейкьявиком Когда его соединяют, он просит дать ему Торсхаун.— Что ты делаешь? — спрашиваю я. Он прикрывает рукой микрофон.— На всех крупных станциях есть автоматический пеленгатор, который включается, когда раздается звонок. Они заносят счета за разговоры на имя того судна, которое называешь. Гарантией для них является то, что они могут определить местонахождение судна. То есть можно всегда отнести разговор к каким-то координатам. Я ставлю преграду. С каждой новой станцией все труднее определить, откуда звонят. После четвертого пункта это невозможно.Ему дают “Люнгбю Радио”, и он говорит, что звонит со славного судна “Кэнди-2”, и называет номер Рауна. Он смотрит мне в глаза. Мы оба знаем, что если я потребую сделать иначе, потребую прямого звонка, при котором Раун сможет определить местоположение “Кроноса”, он отключит все. Я не спорю. Я и так уже долго на него давила. А нам еще кое-что предстоит.Он требует, чтобы ему дали линию безопасности — линию без прослушивания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150