Слезы брызнули у нее из глаз так, что она не в силах была совладать с ними. Она оттолкнула его руку.
— Ты ни разу не заикнулся о своем отъезде с тех пор, как мы стали любовниками. Я начала надеяться…
— Миа. — Он попытался обнять ее обеими руками и тихонько прижать к себе. — Ты знаешь, я не могу остаться.
— Нет! — Она отшатнулась от него, разбрызгивая воду. — Я не знаю этого. Ты ничего мне не объясняешь! Даже Кармен знает про тебя больше, чем я. — Она извернулась, чтобы взглянуть в его лицо, и даже в полутьме смогла различить глубокую складку боли и удивления, прорезавшую его лоб. — Если тебе так необходимо уехать, по крайней мере объясни мне, почему. Неужели я не имею права это знать? Или я имею право лишь на то, чтобы проснуться одним прекрасным утром и обнаружить, что ты исчез? И я не увижу тебя больше никогда и даже не буду знать, по какой причине ты это сделал? — Она вскочила и поскользнулась, пытаясь вылезти из ванны. Боже, какая она неуклюжая. Хорошо, хоть свет был выключен.
— Осторожно. — Он попытался было подать ей руку, но она оттолкнула его и выскочила, разбрызгивая воду на пол. Нащупав во тьме полотенце, она завернулась в него и вышла в гостиную.
Старое скрипучее кресло возле окна пахло такой же сыростью, как и подушка. Она уселась поглубже и позволила этому запаху наполнить ее грудь. В комнате царила тьма, тьма более непроницаемая, чем снаружи. Над кронами деревьев мерцали звезды, но они казались такими маленькими и холодными, их лучи преломлялись в каплях слез на ее ресницах.
Было слышно, как Джефф тоже вылезает из ванны. Через мгновение он уже был в гостиной, обернув вокруг бедер полотенце. Он извлек из дальнего угла комнаты низенькую скамеечку и поставил ее прямо напротив кресла, в котором сидела Миа. Устроившись перед ней, он положил ей на колени еще влажные после ванны ладони и тихонько сжал ей ноги.
— Да, у тебя есть право все знать, — нежно произнес он. — Ты имеешь право знать обо мне абсолютно все, и поверь мне, Миа, мне ужасно хочется рассказать тебе обо всем. Я был бы счастлив рассказать тебе про свое детство, и про те смешные глупости, которые натворил, когда был маленьким, и про свою семью — все те вещи, которые так приятно описывать человеку, которого ты любишь. Я хотел бы объяснить тебе, почему я оказался в Долине Розы и почему должен отсюда уехать. Ты даже представить себе не можешь, как глупо… Боже, это было бы для меня таким облегчением — рассказать тебе буквально про все — Он с силой зажмурил глаза и затаил дыхание, а потом посмотрел на нее в упор — Однако как ни выглядит непорядочным по отношению к тебе то, что я молчу, еще более непорядочным будет рассказать тебе о моей жизни.
— Разве ты не веришь, что я никому никогда ни о чем не скажу? — все еще гневно спросила она.
— О, конечно, я верю, просто я знаю, что в один прекрасный день ты окажешься обязанной обо всем рассказать. У тебя не будет иного выбора. И я не хочу, чтобы ты оказалась в таком положении, — так будет легче для нас обоих.
— Так возьми меня с собой, когда тебе придет время скрываться, — взяв его за плечи, попросила она. — Я убегу с тобой и никогда ни о чем не пожалею.
Он тихонько снял ее руки с плеч и прижал их к губам.
— На протяжении последнею месяца я так много узнал про себя нового, — сказал он. — Мне представлялось, что я смогу оставаться вечным беглецом, а оказалось, что я не создан для этого. Я слишком нуждаюсь в обществе себе подобных. И в эту последнюю неделю… — Он болезненно сморщился. — Я уже позволил себе пофантазировать на тему о том, как я остаюсь в Долине Розы, остаюсь с тобой, начинаю здесь новую жизнь. Но когда я увидел возле дверей склада эту свору репортеров, возглавляемую Кармен Перес, мне пришлось опуститься с небес на землю. Мне не суждено оставаться в Долине Розы. Хотя теперь я уже не знаю, как долго смогу выдержать такую жизнь — жизнь беглеца-одиночки. Днем позже или днем раньше — мне придется расстаться с тобой. Теперь или потом, — и он с силой пожал ей руки. — Перед тобой лежит блестящая карьера, Миа. Но если ты будешь человеком без адреса, если у тебя не будет условий для работы и для того, чтобы ты смогла общаться с публикой — или хотя бы поставить ее в известность, кто ты есть, — ты вскоре проклянешь меня. И будешь права.
Миа почувствовала, как покидает ее последняя надежда, словно что-то рушилось у нее в душе, какой-то стержень, служивший ей раньше опорой, о которой она до поры до времени и не подозревала.
— Когда ты уедешь? — спросила она едва слышно.
— Я постараюсь оставаться здесь так долго, как только смогу.
— Ты будешь вспоминать обо мне хотя бы иногда после того, как мы расстанемся?
— Я люблю тебя, Миа. — Последний вопрос явно удивил его. — И я ни за что не собираюсь забывать о тебе. Я буду смотреть по ночам на звезды и думать: «Вот на небе светят те самые звезды, которые видны моей Миа в небе над Долиной Розы».
— Если только небо над Долиной Розы не будет укутано дождевыми тучами.
— Да, — засмеялся он. — Я совсем про это позабыл.
— Джефф? — спросила она, не разделяя его веселья. — У тебя есть жена? Хотя бы это я могу про тебя знать?
В его взгляде снова блеснуло удивление. Потом он зажмурился и потряс головой.
— Нет, Миа. У меня нет жены. Она была… но теперь больше нет.
Она наклонилась, чтобы поцеловать его. Его руки скользнули под полотенце, освобождая ее тело от складок влажной ткани. Он раздвинул ей ноги, наклонился вперед, и последнее, что она осмысленно помнила перед тем, как впасть в томительное забытье, были холодные синие огоньки звезд на небе.
ГЛАВА 40
Кармен чувствовала себя абсолютно спокойно, и это обстоятельство приятно удивило и обрадовало ее саму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137