Наконец она подняла голову.
– Как ты узнал? – спросила она.
– Это не имеет значения.
– Ты знал все время?
– Да.
Он знал и молчал. Что он чувствовал все это время, когда она думала только о себе, заботилась только о своих интересах?
– Дэвид, мне очень жаль, – сказала она.
– Я так не думаю, Шон.. – Он убрал свои пальцы с ее колен. – Я уверен в том, что, если бы тебе удалось отыскать еще более садистский способ мучить меня, не убивая, ты бы им воспользовалась. – Дэвид лег и отвернулся от нее. – Я буду бороться с тобой при разводе, – добавил он. – Я к этому готов. Хватит вытирать об меня ноги.
Шон выключила лампу и тоже легла, стараясь держаться подальше от его половины постели. Она смотрела на черный потолок палатки.
– Дэвид? – спросила она. – Ты и Мег любовники? – Она чувствовала, как слова застревают у нее в горле, и надеялась, что Дэвид этого не заметил.
– Нет. Но так решила Мег, а не я.
Она почувствовала облегчение и тут же мысленно упрекнула себя в эгоизме. Слава Богу, что Мег не интересуется мужчинами.
– Дэвид?
– Что? – На этот раз в его голосе прозвучало раздражение.
– Тогда, когда я была… с Ивеном. Это была моя инициатива. Моя вина. Не обвиняй его.
– Давай спать, Шон.
Она слышала, как дыхание Дэвида постепенно становится все более глубоким и ровным, а сама лежала без сна и вспоминала тот год. Все те вечера, когда Ивен приходил к ним на ужин; все те субботние партии в теннис. Как мог Дэвид все это выдержать? Он умел страдать молча. Но больше не собирался этого делать.
30
Наступил вторник, а Тэсс так и не вернулась.
Шон засыпала остаток риса в кипящую воду, закрыла котелок и поставила его обратно на огонь. Она собиралась сохранить немного риса на завтра, но его оказалось так мало, что она в конце концов перевернула пакет и высыпала в котелок все, до последнего зернышка. Но и так они сегодня выйдут из-за стола голодными.
Робин встала рядом с ней на колени и молча открыла последнюю банку консервированных бобов. Ее глаза покраснели, и она останавливалась едва ли не после каждого поворота консервного ножа, чтобы смахнуть со щек слезы.
У них осталось немного сыра, около восьми унций. Овсяной крупы хватит на то, чтобы на завтрак каждому досталось по столовой ложке каши. И чашка муки с жучками. Кофе кончился, но осталось много пакетиков с чаем и несколько упаковок виноградного порошка для растворения в воде, немного «Писко» и бутылка рома. Этим исчерпывались их запасы.
Днем, за ланчем, состоявшим из приготовленных Робин тощих овсяных лепешек, они еще на что-то надеялись. За ужином уже казалось, что с той поры прошла целая жизнь. Теперь все притихли, парализованные осознанием того, что они заброшены, оставлены без пищи для себя и для пойманных обезьянок. Шон и Ивен весь день ловили кузнечиков и собирали жуков для эльфов, но этого оказалось недостаточно. Приходилось обучаться искусству ловли насекомых: не обрекать же игрунок на голодную смерть.
– Давайте соорудим плот, – предложил Ивен, когда Шон подала на стол рис. Она отмерила каждому по столовой ложке своего блюдца, пока Робин делила бобы.
– А я думаю, что нам лучше оставаться на месте, – ответил Дэвид, Сегодня на любое «белое» Ивена Дэвид отвечал «черное», и Ивен, кажется, начал это замечать. Он недоуменно посмотрел на Шон, надеясь получить от нее объяснение новой манеры поведения Дэвида, но она быстро отвела взгляд. Шон не хотела, чтобы Дэвид заметил, как они с Ивеном обмениваются чем бы то ни было: взглядом, улыбкой, словом.
– Я полагаю, что мы выберемся отсюда скорее, если сами приложим для этого все усилия. – Ивен говорил осторожно, опасаясь натолкнуться на упрямое сопротивление Дэвида. – Нам понадобятся бальзовые деревья. Мне тут попалось несколько подходящих деревьев. Стволы должны сохнуть несколько дней после того, как мы их срубим, затем мы сможем…
– Несколько дней, – откликнулась Робин. – Мы не выживем здесь несколько дней. Нам нечего есть.
– Мы найдем пищу, – заверила ее Шон. Ее тарелка была уже пуста, но Робин ела свой рис зернышко за зернышком, стараясь продлить удовольствие. – Некоторые из окружающих нас растений должны быть съедобными.
– Мы с Дэвидом просматривали книги Тэсс по ботанике, – включилась в разговор Мэг. – Там не сказано, какие растения съедобные, а какие нет.
Ивен покачал головой.
– Думаю, тут мы не должны рисковать.
– Мы можем использовать наши западни для ловли остромордых крыс, – предложила Шон.
– Я не могу есть крыс, – ответила Робин.
– Будь на то моя воля, я вообще не ела бы млекопитающих, – сказала Шон. – Но выбор у нас невелик.
– А чем мы их будем приманивать? – спросил Ивен.
– Не знаю… может быть, лягушки подойдут? – Шон и правда не имела об этом ни малейшего понятия.
– Для этого надо сначала поймать лягушек.
– Тэсс оставила свое ружье, – тихо напомнила Мег.
Минуту все молчали. Они просто об этом забыли. У них было ружье.
– Никаких ружей, – отрезала Шон. – Никакой стрельбы.
– В чем разница: ловить животных и есть их или – убивать животных и их есть? – поинтересовался Дэвид.
Шон попыталась встретиться с ним взглядом, но не смогла.
– Стрелять нечестно, – заявила она.
– Я согласен, – поддержал ее Ивен. – Пускай ружье останется на крайний случай.
– Тем более что существуют другие вещи, которые можно есть, – сказала Шон.
– Какие, например? – спросила Робин.
– Жуки. Вспомни, как Тэсс говорила нам, что местные жители едят…
– Забудь об этом, – прервала ее Робин. Она подцепила последнее зернышко риса и отправила его в рот.
– Мы должны кормить игрунок насекомыми, – напомнил Ивен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112