Они зашли в первую комнату по правой стороне. Это была большая спальня с грубоватой мебелью и кроватью, покрытой простым одеялом.
Мери показала на него тростью.
– Его сделала мать Калеба своими руками.
Она начала рассказывать о комнате. Это была спальня ее дочери Элизабет, приятель которой приставил однажды ночью лестницу к южному окну и увел ее с собой подальше от уединения Кисс-Ривер.
Пол выглядел ужасно. Он слушал Мери с закрытыми глазами и дышал часто и прерывисто. Оливии казалось, что она слышит, как колотится его сердце под рубахой с распахнутым воротом. Она наклонилась к его уху и спросила шепотом:
– Ты болен?
Он покачал головой, не глядя на нее, и она отошла. Мери еще несколько минут рассказывала о спальне Элизабет, и, прежде чем они направились к следующей комнате, Алек сделал несколько фотографий.
Они стояли в коридоре, заглядывая внутрь следующей спальни. Она была гораздо меньше первой. Оливия видела через окно белый шпиль маяка.
– А это комната Энни, – сказала Мери.
– Комната Энни? Вы хотите сказать… моей Энни? – переспросил Алек.
– Да, именно так, – подтвердила Мери. – Комната Энни, куда она приводила своих молодых людей.
– Куда она?.. – Алек нахмурился. – О чем вы говорите?
Мери повернулась и посмотрела прямо в глаза Полу:
– Вы знаете о чем я говорю, не правда ли, мистер Маселли?
Кадык на шее Пола подпрыгнул. Его лицо посерело, и пальцы тряслись мелкой дрожью, когда он выключал диктофон и прицеплял его к ремню на поясе.
– Понятия не имею, – пробормотал он.
– О, я думаю вы очень хорошо знаете, – сказала Мери. – Просто великолепно. Ей нравилось, как вы смотрелись в своем костюме. Ну, помните, из пьесы «Затерянное поселение»?
Алек обернулся к Полу:
– О чем она говорит? Пол покачал головой:
– Бог знает, – он перевел взгляд на Мери и громко произнес: – Вы меня с кем-то перепутали.
Оливия едва дышала. Ей хотелось что-то сделать, как-то разрядить напряжение, повисшее в коридоре. Ей хотелось остановить Мери Пур, не дать ей произнести следующее слово, но смотрительница уже открыла рот, уже показывала тростью на двуспальную кровать.
– Сколько вечеров вы провели на этой кровати вдвоем? – спросила она Пола.
– С меня достаточно, – Пол направился к лестнице, но Алек поймал его за руку.
– Что происходит, Пол? – спросил он. – Думаю, вам лучше рассказать мне все.
Пол снова повернулся к ним лицом, но закрыл глаза. Он снял очки, растирая красные следы, которые они оставили на переносице. Когда он снова взглянул на Мери, у него был жалкий вид.
– Зачем вы делаете это? – спросил он смотрительницу, его голос звучал очень тихо. – Кому это может принести пользу?
Мери пожала плечами:
– Думаю, вы это заслужили.
Он некоторое время колебался, прежде чем снова надел очки и перевел взгляд на Алека:
– Я знал Энни еще в Бостонском колледже.
– Пол! – воскликнула Оливия, она была потрясена.
– На самом деле, – продолжал Пол, обращаясь к Алеку, – я познакомился с ней гораздо раньше, чем вы. У нас был роман. Очень серьезный роман. Мы были вместе два года – до того, как вы познакомились с ней, когда вы еще даже понятия не имели, что она существует. – В его голосе звучала странная гордость. – Она уже была моей задолго до того, как стала вашей. Помните голубую лошадку «клуазоне» у вас на кухне? Это я подарил ей. Она любила ее. Она дорожила ею.
Пол какое-то время смотрел себе под ноги, словно собираясь с силами, решая, что говорить дальше. Оливия не осмеливалась поднять глаза на Алека, но слышала его тяжелое дыхание.
– Мы строили планы, как поженимся, – продолжал Пол, – как будем воспитывать наших детей, – слабая улыбка играла в углах его губ, – мы даже придумали для них имена. Но потом, летом, после окончания второго курса, она познакомилась с вами и порвала со мной. К сожалению, я так и не смог выкинуть ее из головы, – он умоляюще посмотрел на Алека, как будто был уверен, что тот сможет его понять. – Как мог кто-нибудь, зная Энни, просто так взять и забыть ее?
Алек едва заметно покачал головой.
– Нет, – сказал он. – Пожалуйста, не говорите мне, что вы…
Его голос прервался, и Оливия положила руку ему на спину. Ей хотелось поддержать его, закрыть его уши руками, не дать услышать того, что Пол собирался еще сказать.
– Пол, – сказала она. – Может быть достаточно? Казалось, он не слышит ее.
– Много лет назад летом я приехал сюда. – Пол сложил руки на груди и уронил вниз, затем сунул их в карманы брюк и снова вынул. – Я снял квартиру и получил роль в пьесе «Затерянное поселение», – он больше не смотрел Алеку в глаза. Теперь он разглядывал пол в маленькой спальне. – Я увидел Энни и понял, что наши чувства живы, взаимные чувства. Мы… мы несколько раз встречались здесь, – он поднял глаза на Алека и кивнул в сторону спальни.
– Энни не стала бы… – Алек посмотрел на Мери. – Это правда?
Мери торжественно кивнула, и Оливия наконец поняла, что именно она спровоцировала это признание. Она была здесь дирижером.
Алек злобно глянул на Пола, но когда заговорил, его голос звучал почти как шепот.
– Ублюдок, – сказал он.
– Мне кажется… – Пол быстро моргнул и снова уставился в пол. – Я всегда думал, что тогда, когда я уехал из Аутер-Бенкс, Энни могла быть беременной – уж очень она была расстроена. А потом, когда я брал у нее интервью для статьи в «Сискейп», она намеренно уменьшила возраст Лейси. – Пол взглянул на Алека, на щеках у него выступили малиновые пятна. – Мне очень жаль, Алек, но я думаю, что Лейси, возможно, моя дочь.
Неожиданно Мери раздраженно прервала его:
– Лейси – твоя дочь не больше, чем я. Энни избавилась от твоего ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139