– Все равно надо вызвать его сюда.
Раненая женщина и Джонатан прибыли одновременно. Двигаясь к операционной, Джонатан на ходу отдавал приказы так, словно уже был заведующим отделением. Пациентку, женщину двадцати одного года, доставили зафиксированной ремнями на специальной доске-спинодержателе и с фиксирующим воротником. Темная гематома уже распространилась по ее животу. Женщина была в сознании, хотя плохо воспринимала происходящее и стонала от боли.
– Она не пристегнулась ремнем безопасности, – сказал санитар. – Хорошо еще, что она зацепилась за руль, иначе бы вылетела через лобовое стекло.
– Готовьте оборудование для стабилизации спинальной травмы, – сказала Оливия Кейти. – Сделайте анализ крови и заодно проверьте уровень алкоголя. – Ей показалось, что от женщины пахнет спиртным.
Джонатан начал подсоединять пациентку к капельнице.
– Вертолет уже в воздухе? – спросил он Линн Уилкс. Та кивнула. – Мы стабилизируем ее и отправим. – Он посмотрел через пациентку на Оливию и с сарказмом в голосе добавил: – Или вы хотите поиграть с ней в доктора?
Оливия промолчала. Она не знала, что делать дальше с этой пациенткой. Давление у нее было девяносто пять на шестьдесят. Внешне это была стройная женщина в хорошей физической форме. Нормально ли для нее такое давление, или же оно свидетельствует о какой-то серьезной травме?
– Пульс – сто десять. – Кейти бросила взгляд на Оливию.
Оливия осторожно пальпировала живот женщины.
– Живот твердый, – сказала она, перемещая пальцы к левому боку. Женщина вдруг застонала, пытаясь отодвинуться от рук Оливии. Была ли это реакция на прикосновение к гематоме, или же у нее разорвана селезенка?
– Давайте вскроем брюшную полость, – сказала Оливия.
Джонатан хмуро взглянул на нее.
– У нас нет времени. Вы хотите еще одну дамочку отправить на тот свет?
Оливия больше ничего не сказала. Она следовала указаниям Джонатана, помогая ему подготовить женщину к транспортировке. Наблюдая, как пострадавшую переносят к вертолету, Оливия почувствовала, что у нее кружится голова. Она вернулась в свой кабинет, ступая слабыми непослушными ногами, села за стол, откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Она струсила. Почему она позволила Джонатану запугать себя?
Она должна была настоять на своем. Но теперь она боялась. Нет, не Джонатана, не потерять свою работу, она боялась принять неверное решение. Если бы прямо сейчас, когда она сидит за столом и ее трясет и тошнит, кто-нибудь спросил, уверена ли она, что приняла правильное решение в случае с Энни, она не смогла бы ответить.
Поздно вечером она позвонила в больницу «Эмерсон мемориал» и узнала, что у пострадавшей действительно был разрыв селезенки. Джонатан оказался прав: лишние минуты, которые ушли бы на вскрытие брюшной полости, могли стоить ее пациентке жизни. Оливия расплакалась, частью от облегчения, что у пациентки все обошлось, частью от того, что оказалась не права и теперь не могла доверять своей способности принимать Правильные решения.
Она легла в постель в подавленном состоянии, с чувством беспредельного одиночества. В десять тридцать она поставила на постель телефон и набрала номер Алека. У Алека был хрипловатый сонный голос, и она, не сказав ни слова, повесила трубку.
ГЛАВА 33
Август, 1991
Пол шел по Коннектикут-Авеню, глубоко вдыхая влажный и какой-то липкий воздух вечернего Вашингтона. Для такого климата пригодились бы жабры. В полуквартале от него на боковой стене здания виднелась розовая неоновая вывеска книжного магазина Донована, и Пол прибавил шагу.
Зайдя в магазин, он остановился у двери, промакнул лоб платком и вздохнул, погружаясь в неслыханное изобилие своего самого любимого книжного магазина. Любимого магазина Оливии. Он скучал по вашингтонской жизни и начинал скучать по Оливии.
Часы показывали девять тридцать вечера, а магазин был полон народа. Как это чудесно! Что оставалось открытым в Аутер-Бенкс в девять тридцать вечера, кроме, разве что, закусочных?
Он медленно шел по магазину, проводя кончиками пальцев по корешкам книг. Прежде он довольно регулярно читал здесь свои стихи: днем по воскресеньям и вечером по вторникам. Публика всегда была разношерстной, доброжелательной и неизменно поддерживала его.
По лестнице в глубине магазина он поднялся на второй этаж, в закусочную, и, подойдя к стойке, попросил минеральной воды и кусок сырного пирога. Держа в руках поднос, он пытался найти свободное место среди маленьких, почти сплошь занятых столиков. Два человека как раз освобождали столик рядом с перилами. Они предложили Полу занять их место, и, когда он сел и с высоты оглядел простиравшийся под ним магазин, он понял, что это тот самый столик, за который они с Оливией всегда старались попасть. Первые два года их брака они снимали квартиру в доме напротив. И даже потом, купив дом в Кенгсингтоне, они несколько раз в неделю устраивались здесь, за этим столиком, и просиживали часы за минеральной водой и сэндвичами с авокадо, работая вместе над «Крушением „Восточного ветра“. Боже, как ему нравилось писать эту книгу вместе с нею!
Он работал в больнице «Вашингтон дженерал» над репортажем о заболевшем сенаторе, когда ему стало известно о поезде, свалившемся в Потомак. Он был первым репортером, который появился в отделении скорой помощи, и во всеобщем хаосе, царившем здесь в последующие несколько часов никто, казалось, не замечал и не контролировал его действий.
Первый раз он увидел Оливию, когда она встречала у автоматических дверей отделения пострадавшую – жертву крушения поезда, доставленную на носилках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139