Таким путем она хотела заставить его подумать о ней. Ей нравилось представлять, как он разглядывает фотографию за утренней чашкой кофе или занимаясь неизвестными ей делами в своей, скрытой от нее, жизни.
Она вспомнила про дохлую крысу и с опаской открыла дверь. Ее встретили тишина и блеск солнца на круглой стене. При виде пустой комнаты у нее оборвалось сердце. Обстановка исчезла. Жанна торопливо обошла квартиру, не без труда заставив себя поверить собственным глазам: все выглядело в точности так, как в тот, первый день. Матраса — и того не было. Стены казались еще более голыми, темные пятна от картин — еще более одинокими. Только запах их встреч еще витал в воздухе, да и он уже начинал растворяться в более сильной вони запустения.
Она выбежала из квартиры, оставив дверь незахлопнутой, и спустилась на лифте в полумрак вестибюля. Оконце консьержки было открыто, Жанна увидела ее широкую спину — женщина склонилась то ли над журналом, то ли еще над чем. Жанна подошла к оконцу и громко кашлянула, но консьержка и ухом не повела. Она мурлыкала под нос мелодию из оперы Верди. Мурлыканье больше походило на долгий стон.
— Простите, — сказала Жанна, — вы помните мужчину из четвертой квартиры?
Вопрос эхом прокатился по этажам, и Жанне вспомнилось, каких трудов ей стоило выманить у консьержки ключ от квартиры. Негритянка по-прежнему не хотела выдавать то, что знала; не удосужившись обернуться, она только мотнула головой.
— Он прожил тут несколько дней, — подсказала Жанна.
— Говорю вам, никого я не знаю, — ответила консьержка. — Снимают, пускают жильцов. Мужчина из четвертой квартиры, женщина из первой. Откуда мне знать?
Но Жанна никак не могла поверить в то, что Пол просто взял и выехал. Она, конечно, ждала подвоха, но уж никак не такого.
— А мебель? — сказала она. — Ее-то он куда отвез? В квартире ничего не осталось.
Негритянка насмешливо захихикала, словно далеко не впервые слышала подобный вопрос.
— Куда он велел пересылать корреспонденцию? — спросила Жанна. — По какому адресу?
— Не оставил он никакого адреса. И вообще никого я не знаю.
Жанна не поверила:
— Даже его фамилии?
— Ничегошеньки, мамзель.
С этими словами она демонстративно отвернулась. Жанна слишком много захотела от хранительницы этого подземного мира. В конце-то концов, она, Жанна, появилась здесь по своей доброй воле. Тут ей пришла в голову блестящая мысль, и она бросилась к выходу. Если он выехал, значит, квартира снова сдается. Что ж, думала она, направляясь к кафе, это станет своего рода местью — и он того заслужил. Мог бы сказать ей, что выезжает, или хоть записку оставить. Ей представлялось невероятным, что они никогда больше не встретятся, но, непонятно откуда, вдруг пришло понимание: никогда.
К тому времени, как она добралась до телефона, мысль не казалась ей такой уж блестящей. Она набрала номер Тома.
— Я нашла нам квартиру, — сообщила она. — В доме номер три по улице Жюля Верна… Приезжай сейчас. Ты знаешь, где это?.. Жду тебя на пятом этаже.
Она возвратилась в квартиру и стала ждать в холле. Наконец она услышала, как Том и его съемочная группа втискиваются в лифт. Те, кому не хватило места, побежали по лестнице с криком и шутками по адресу поднимавшихся на лифте. Этот шум и внезапное вторжение жизни, казалось, потрясли весь дом сверху донизу. Она встретила их улыбкой и церемонным поклоном.
— Нравится тебе наше жилье? — спросила она Тома, когда он и участники съемочной группы со всем их перепутанным оборудованием ворвались в квартиру. Оператор сразу же принялся устанавливать «Аррифлекс» в круглой гостиной. На какой-то миг Жанна пожалела, что вызвала их, но это чувство тут же прошло. Том обходил пустые комнаты с видом императора.
— Ты рада? — поинтересовался он мимоходом.
Оператор начал снимать, не обращая внимания на окружение.
— Здесь очень светло, — добавил Том, не дожидаясь ответа.
Жанна провела его в маленькую комнату.
— Двуспальной кровати здесь будет тесно, но для маленького, может, в самый раз. Фидель — хорошее имя для мальчика. Как у Фиделя Кастро.
— Но я и дочку хочу, — сказал Том, и Жанна вдруг почувствовала, что любит его. Что бы она ни вытворяла, он всегда ее понимал… Она опять подумала о Поле и ощутила — эти комнаты уже не господствуют над ней так, как раньше. Впервые в этой квартире она испытала неведомое ей до того чувство довольства, потому что в первый раз смогла представить себе, как живет здесь какая-нибудь семья — со своими любовными играми, ссорами, мелкими радостями. Ей стало невыразимо грустно.
— Розу, — заявил Том, который не догадывался о душевной драме Жанны. — Как у Розы Люксембург. Она не так известна, но в свое время ее тоже знали. В чем дело?
— Ни в чем.
— Прекрасно. Тогда я задам тебе несколько вопросов — для фильма. Поговорим о том, что всех занимает, — о сексе.
Том надеялся потрясти ее этим вопросом, и оператор даже наставил на Жанну камеру, но она выглядела явно усталой и огорченной. Том повернулся к группе и распорядился:
— Все! Это не пойдет. Кончаем снимать.
Участники группы принялись укладывать оборудование. Том молча указал им на дверь. Ассистентка застенчиво махнула Жанне рукой, вышла следом за всеми на площадку и осторожно прикрыла дверь.
— Я хотел снимать тебя ежедневно, — робко сказал Том. — Утром, когда ты просыпаешься, и вечером, когда засыпаешь. Твою первую улыбку… И ничего-то я не снял.
Жанна отвернулась и пошла от него чередой просторных пустых комнат. Том пошел следом, с неодобрением разглядывая груду старой мебели под простыней, трещины и потеки на стенах, изуродованную лепнину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45