– Руби, – сказал он тихо, – извини, я, должно быть, заснул в кресле, мечтая о тебе. Я думал, ты не придешь.– Я сомневаюсь даже сейчас, когда ты уже пришла сюда.– Но ты – здесь. Ты все-таки пришла. Заходи. Пожалуйста. – Он сделал шаг назад, и я вошла в маленькую квартирку. Там была одна спальня, крошечная кухня и гостиная, в которой французские двери выходили на балкон. Мебель и убранство были очень простые, современные и слегка потрепанные, как это бывает в отелях. Стены украшали редкие литографии, на которых были изображены фрукты и цветы.– Ничего особенного, – сказал он, смущенно оглядываясь вместе со мной. – Просто – тихая норка.– Странная. Здесь не хватает тепла. Он засмеялся.– Я точно знал, что ты сразу же посмотришь на это глазами художницы. Садись, – сказал он, указывая на маленькую софу. – Ты легко доехала до города?– Да. Я становлюсь искушенной путешественницей. – Забавно, мы оба вели себя так, будто встретились в первый раз, а он… он был отцом моего ребенка. Но обстоятельства, время, расстояния превратили нас в незнакомцев.– Ты здесь одна? – спросил он осторожно.– Да. Я остановилась в Фейрмонте. Собираюсь отвезти свою новую серию к Доминику. Он хочет устроить мою выставку.– Здорово. Но предупреждаю тебя, я никому не позволю купить эти картины. Какова бы ни была цена, я их заполучу, – поклялся он. Я засмеялась. – Ты не хочешь выпить чего-нибудь прохладного? Есть охлажденное белое вино.– Пожалуй, – сказала я. Он пошел на кухню.– Итак, Поль знает, что ты приехала в Новый Орлеан? – спросил он, наливая вино.– Да. Он уехал в Даллас на какие-то встречи.– А ребенок? – спросил Бо, возвращаясь.– С миссис Флемминг. Она чудесно заботится о Перл.– Я заметил это. Тебе повезло, что ты нашла такого человека в наше время. – Он протянул мне бокал, и я отпила немного, он тоже пригубил вино, и оба мы не отрываясь смотрели друг на друга поверх своих бокалов. – Ты никогда еще не была такой красивой, Руби, – сказал он тихо. – Став матерью, ты расцвела.– Мне повезло, Бо. Я легко могла бы стать падшей женщиной, борющейся за жалкое существование в бухте… Пока дождалась бы своего наследства, вот так-то.– Я знаю, – ответил он. – Руби, чем же я могу возместить тебе все это? Как мне найти извинение, которое ты могла бы принять?– Я уже говорила тебе, Бо. Я не виню тебя ни в чем.– Но должна. Я чуть не разрушил наши жизни, – сказал он, глотнул немного вина и сел рядом со мной.– Где Жизель? – спросила я.– Наверное, развлекается с кем-нибудь из своих старых друзей. Какое-то время она была другой, особенно когда приехала во Францию. Она убедила меня, что повзрослела из-за всех неприятностей и бед в семье. Она была уязвимая, милая и, хочешь верь, хочешь – нет, чуткая. Правда заключается в том, что она меня подцепила или, может быть, я… может быть, я позволил ей это сделать. Я чувствовал себя очень одиноким и подавленным, после того как ты вышла замуж, понял, что потерял единственного человека, с которым жизнь моя была бы полноценной. Я чувствовал себя маленьким мальчиком, который упустил шнур от бумажного змея и напрасно бежал за ним. Он видел, как ветер уносит его, только это – твое лицо уносил от меня ветер.– Я стал больше пить, чаще бывал на людях, пытался все забыть. Потом явилась Жизель, и передо мной вновь возникло твое прекрасное лицо… Твои волосы, твои глаза, твой нос, хотя Жизель по сей день полагает, что ее нос – меньше, а глаза – ярче.– Собственно говоря, – продолжал он, пристально глядя в свой бокал, – один из моих школьных друзей в Париже, который изучал философию, говорил мне, что большинство мужчин влюбляются в женщин, напоминающих им первую любовь, похожих на ту, которая покорила их в юности, которую они не смогли удержать и потом всю жизнь пытались завоевать. Это было похоже на правду, и я позволил себе сблизиться с Жизель опять.– Такова моя история, – сказал он улыбаясь. – Ну а твоя?– Моя проще, Бо. Я была одна с ребенком, напугана. Поль всегда был рядом, помогал. Все в бухте знали, как мы были увлечены друг другом раньше, и полагали, что Перл – его ребенок. Поль предан мне и, несмотря на мои протесты, готов приносить жертвы. Я не хочу причинять ему боль, если мне это удастся.– Конечно, нет, – сказал Бо. – Он – очень приятный человек. Я получил большое удовольствие от общения с ним, и я завидую ему.Я засмеялась.– Что такое?– Это именно то, что он мне сказал о тебе.– Почему?Я, не мигая, смотрела ему в глаза, повернув время вспять.– Потому что он знает, как сильно я тебя люблю, как всегда тебя любила и буду любить, – произнесла я.Этого было достаточно, чтобы разрушить стену неловкости между нами. Его глаза вспыхнули, и он поставил стакан, чтобы обнять меня. Наш страстный поцелуй после бесконечной разлуки так сильно ошеломил и потряс меня, как будто это был наш первый поцелуй.– О Руби, моя Руби, я думал, что навсегда потерял тебя. – Он касался губами моих волос, глаз, носа. Он целовал мою шею, подбородок, осыпая меня поцелуями, как будто изголодался по любви так же, как и я, и как будто боялся, что я – иллюзия и в любой момент могу снова исчезнуть.– Бо, – прошептала я. Я хотела беспрестанно повторять его имя. Слетая с моих губ, оно восстанавливало мои силы, наполняло счастьем, подтверждало, что это не сон, что я на самом деле здесь, в его объятиях.Он встал, держа меня за руку, и повел в маленькую уютную спальню. Полуденное солнце проникало сквозь тонкие занавески из хлопка, заливая комнату светом и теплом. Я не открывала глаз, пока он раздевал меня. И вот мы уже были рядом в постели, и тела наши сплетались, как по волшебству. Мы стонали, шептали слова любви и обещания, которые уносились в вечность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102