– Поль, ты изнуряешь себя. Джеймс сказал мне, что ты почти не бываешь дома, проводишь дни и ночи в больнице.– В такие времена муж должен находиться подле жены, разве ты так не думаешь? – спросил он с холодящим душу смешком. – Ему следует быть у ее постели, держать за руку, тихонько разговаривать с ней, умоляя, упрашивая, побуждая выйти из комы, если не ради него, то ради их ребенка. В больнице все понимают. Меня все жалеют. Даже медсестра сегодня плакала, я видел, как она вытирала слезы, – сказал он.На мгновение мне почудилось, что это я не могу дышать, сердце окаменело и замерло в груди. Я хотела заговорить, но не смогла. Я слышала, как он вздохнул.– Ты ведь никогда не понимала, да? Я имею в виду, по-настоящему. Ты замужем, но что для тебя брак? Удобный союз, который служит твоим собственным эгоистическим целям? – Голос его перешел в свистящий шепот.– Поль, пожалуйста…– Если бы ты только видела ее, Жизель. Она вянет, как цветок, в этой постели, красота ее угасает прямо на глазах.– Что? Как ты меня назвал?– Ты знаешь, что я говорю людям? Я говорю им, что ангелы позавидовали. Они смотрели вниз на нас и видели, какой совершенной была наша любовь. Даже небеса не так совершенны, и поэтому они из зависти сговорились устроить эту трагедию. Слишком романтично для тебя, Жизель? Ты ведь никогда не была романтиком, не правда ли? Кто был мужчина для тебя… партнер в постели, кто-то, кого можно дразнить и мучить. Ты завидовала своей сестре, потому что она была способна любить, а ты – нет, верно? О, как ужасна зависть. Она точит тебя изнутри. Ты увидишь, Жизель. Ты увидишь. Мне жаль тебя и всех женщин мира, которые не способны любить так, как Руби.Мне казалось, что я теряю ощущение реальности.– Поль, почему ты так разговариваешь? Кто-нибудь стоит около тебя? Почему ты говоришь такие вещи?– Почему? Потому что… потому что мне до смерти надоели добрые страдания и плохое наслаждение от всех удовольствий и радостей мира. Вот почему. В любом случае спасибо за звонок. Ты выполнила свой долг. Можешь облегчить свою совесть и вернуться к погоне за собственными удовольствиями.– Поль!– Я устал. Мне нужно выпить и попробовать заснуть. Спокойной ночи, Жизель. О, передай привет своему неотразимому блистательному мужу. Уверен, он считает, что ему повезло, ведь это не его жена смертельно больна.– Поль! – вскричала я, но он уже бросил трубку. Я стояла и держала трубку в руке, как будто это была мертвая птица. Потом осторожно положила ее и побежала искать Бо. Он работал с какими-то деловыми бумагами в кабинете и удивленно поднял глаза.– Что случилось? – быстро спросил он.Я рассказала ему про Поля, про то, что он делал всю эту неделю.Бо подумал минуту и потом пожал плечами.– Похоже, он серьезно и ответственно отнесся к своей роли и хорошо ее играет. Нам следует быть признательными.– Нет, Бо. Ты не понимаешь. Ты не знаешь Поля. Он бы никогда не сказал того, что он мне сказал. Он нездоров. Я хочу поехать завтра в Кипарисовую рощу. Нам надо поехать, Бо. Не пытайся отговорить меня.– Хорошо. Мы это сделаем, – согласился он. – Успокойся. Ты уверена, что он не играет на твоих чувствах, используя их?– Не думаю. Ты не представляешь, как странно он разговаривал, Бо, – сказала я и подняла на него глаза, полные отчаяния. – Он называл меня Жизель и говорил о ней, как о Руби.– Ну и что? Так и было задумано.– Но я не думаю, что кто-то слушал нас. Он не должен был называть меня Жизель.Бо помолчал.– Может, он был просто пьян. Все у него смешалось.– У меня мороз пошел по коже от всего этого, – проговорила я, обхватывая себя руками. – Что мы наделали? Бо, что мы наделали?– Прекрати, – крикнул Бо, вскакивая со своего места. Он схватил меня за плечи, его пальцы казались стальными сквозь тонкую ткань моей блузки. – Сейчас же прекрати это, Руби. Ты устраиваешь много шума из ничего. Он расстроен из-за того, что ты сейчас со мной, и тяжело это переносит. Он привыкнет к этому, и все закончится так, как мы и ожидали. Мы не виноваты в трагедии Жизель. Это случилось, и мы просто воспользовались возможностью. Поль согласился на это, помог все осуществить. Теперь он жалеет себя. Да, мне тоже жаль, но обратного хода нет, и ему придется осознать это и смириться. Как и тебе, – добавил он сурово. Я сдержала слезы и кивнула.– Да, Бо. Я уверена, ты прав. Извини, что устроила истерику.– Эй, ты отлично себя вела. Я понимаю, под каким напряжением ты жила все это время, и ценю это, но нельзя терять самообладание.Я опять кивнула.– Хорошо, Бо. Со мной все в порядке.– Уверена?– Да.Он поцеловал меня в лоб, крепко прижал к себе, целуя щеки и гладя волосы. Потом он ласково заглянул мне в глаза.– Я не позволю, чтобы что-то случилось и уж ни за что не потеряю тебя снова, Руби. Я люблю тебя больше всего на свете. – Мы поцеловались, он обнял меня за плечи и увел из кабинета. У подножия лестницы мы опять поцеловались, я стала подниматься, потом оглянулась и посмотрела на него. Он ответил мне широкой улыбкой. Я глубоко вздохнула и сказала себе, что он прав. Завтра мы поедем к Полю и успокоим его.«Все будет хорошо, – твердила я, поднимаясь по лестнице. – Все будет хорошо». 13. На грани Днем, как только Бо вернулся из офиса, мы отправились в Кипарисовую рощу. Большую часть дороги я молчала, глубоко задумавшись. Бо пытался отвлечь меня разговором о предприятиях Дюма, а когда мы уже почти приехали, сообщил, что звонил Брюс Бристоу и вновь угрожал, что раскроет все темные делишки Дафни, если не получит свою долю наследства.– Что ты ему ответил? – спросила я.– Я сказал, что он может делать все, что хочет, назвал его угрозы блефом. Ходят слухи, что дела у него неважные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102