Он не оглянулся и еще через мгновение скрылся из виду, лишь ворчание мотора говорило о том, что дед плыл по каналам.– Что ему было нужно? – сухо спросила бабушка.– Просто забрал свою шлюпку.Бабушка продолжала смотреть на пенный след, будто ожидала, что дед появится вновь.Глаза ее сверкали и сузились до щелочек, как будто понуждали болото навсегда поглотить старика. Вскоре звук мотора замер совсем, и бабушка Катрин вновь распрямилась и улыбнулась двум своим приятельницам. Они быстро возобновили разговор и вошли в дом. Я вдруг подумала, как эти двое могли когда-то полюбить друг друга настолько, чтобы пожениться и завести дочь. Как могла любовь или то, что они принимали за любовь, сделать их такими слепыми по отношению к слабостям друг друга?Позже, когда подруги бабушки ушли, я помогла ей приготовить обед. Мне хотелось расспросить ее еще о дедушке, но эти вопросы обычно портили ей настроение. Учитывая, что скоро придет Поль, я не стала рисковать.– Сегодня на обед у нас не будет ничего особенного, Руби. Надеюсь, ты не обещала сыну Тейта шикарного приема.– О нет, Grandmere. Кроме того, Поль не из таких. По нему никогда не скажешь, что его семья богата. Он так отличается от своей матери и сестер. Все в школе говорят, что они заносчивы, а Поль – нет.– Возможно, но нельзя жить так, как живут Тейты, и не придавать значения определенным вещам. Это просто не в природе человека. Чем выше ты поднимаешь его, Руби, в своем воображении, тем тяжелее будет разочарование, – предупредила бабушка.– Я не боюсь этого, – сказала я с такой уверенностью, что она замолчала и внимательно на меня посмотрела.– Ты вела себя как порядочная девушка, Руби?– О да, Grandmere.– Никогда не забывай, что случилось с твоей матерью, – наставляла она меня.Некоторое время я боялась, что и за обедом бабушка будет поддерживать это облако страха над домом. Но несмотря на ее заверение, что у нас на столе не предвидится ничего особенного, мало что доставляло бабушке Катрин такое удовольствие, как приготовление пищи для того, кто, как она знала, сможет это оценить. И потому начала готовить одно из своих лучших кайенских блюд – джамбалайю. Пока я выполняла ее распоряжения, она сделала пирог с кремом.– А моя мама тоже хорошо готовила? – спросила я бабушку.– О да, – улыбнулась она воспоминаниям. – Никто не подхватывал рецепты так быстро и так хорошо, как твоя мать. Она готовила гамбо, когда ей не было и девяти лет, а к тому времени, когда ей исполнилось двенадцать, никто не мог так лихо расправляться с холодильником и приготовить джамбалайю так же хорошо, как она. Когда в твоем дедушке Джеке было еще что-то человеческое, – продолжала она, – он имел обыкновение брать Габриэль с собой и показывать ей все съедобное на болоте. Она быстро все усваивала, и ты знаешь, что говорят о кайенах, – добавила бабушка, – мы можем есть все, что не успевает раньше съесть нас.Она рассмеялась и замурлыкала одну из своих любимых мелодий. По воскресеньям мы обычно устраивали в доме основательную уборку, но в это, особое, воскресенье я принялась за нее с большим подъемом: вымыла окна так, что не осталось ни малейшего пятнышка грязи, выскребла полы до блеска, вытерла пыль и вычистила все вокруг.– Можно подумать, сегодня сюда прибывает король Франции, – поддразнивала меня бабушка. – Предупреждаю, Руби, не допускай, чтобы парень ожидал от тебя большего, чем ты есть на самом деле.– Я и не собираюсь, Grandmere, – ответила я, но в глубине души все же тайно надеялась, что это произведет на Поля впечатление и он станет так расхваливать нас перед своими родителями, что они отбросят все свои возражения, если таковые есть, против того, чтобы я считалась его любимой девушкой.Ближе к вечеру наш маленький дом почти сверкал и был наполнен восхитительными запахами. Когда стрелки часов приблизились к шести, я начала все больше и больше волноваться. Я надеялась, что Поль придет пораньше, и потому сидела на ступеньках галереи и в течение часа ждала его появления. Стол был накрыт, я нарядилась в самое лучшее свое платье, которое сшила бабушка Катрин. Оно было белым с широкой кружевной каймой и кружевной вставкой спереди снизу доверху. Рукава фонариком, доходившие мне до локтей, тоже были мягкие, кружевные. Вокруг талии я повязала голубой кушак.– Хорошо, что немного выпустила лиф, – сказала бабушка, увидев меня. – Подумать только, как расцветает твоя грудь. Ну-ка повернись, – приказала она и расправила мне юбку сзади. – Должна сказать, что ты превращаешься в настоящую красавицу, Руби. Ты даже красивее, чем была твоя мать в этом возрасте.– Надеюсь, в твоем возрасте я буду такой же хорошенькой, как ты, Grandmere, – ответила я. Бабушка покачала головой и улыбнулась.– Не болтай чепухи. Я так хороша, что могу напугать до смерти болотного ястреба, – заявила она и рассмеялась. Но впервые я уговорила бабушку рассказать мне о некоторых ее поклонниках и танцевальных вечерах, на которых она бывала в моем возрасте.Когда часы пробили шесть, я подняла глаза в ожидании, что вот-вот затарахтит мотороллер Поля. Но этого не случилось: дорога была тихой и спокойной. Через несколько минут бабушка сама подошла к двери и выглянула на улицу. Она печально посмотрела на меня и вернулась в кухню заканчивать какое-то блюдо. Мое сердце бешено колотилось. Легкий ветерок усилился, ветви деревьев закачались. Где же Поль? Около семи я места себе не находила от беспокойства, а когда бабушка Катрин вновь появилась у двери, ее лицо выражало признание неизбежного.– Это не похоже на него – так опаздывать, – сказала я. – Надеюсь, с ним ничего не случилось.Бабушка не ответила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22