Пленных было много. Наверное, около полусотни. Больше половины из них были советские солдаты и офицеры, другие были из числа афганских военнослужащих и пуштунов, вставших на сторону народно-демократической власти Афганистана.
Долго в лагере никто не жил. Одним из старожилов оказался Десант, капитан воздушно-десантных войск, попавший в плен, будучи контуженым, где-то под Кандагаром. Он обитал в лагере около полугода и держался только благодаря своему врожденному здоровью и оптимизму. Периодически кого-нибудь из пленных уводили по команде американского инструктора в бараки, где с моджахедами проводили занятия. По пыткам. Леденящие душу вопли бередили сознание, чуть не сводя с ума. Оттуда не возвращался никто.
Об этом не говорили. Никто не знал, кто будет следующим. Периодически их привлекали к разгрузке прибывающих машин с оружием, или же, наоборот — к погрузке и отправке смертоносного груза дальше.
Иногда Димке казалось, что он уже не человек. Грязные, вонючие, обросшие и потерявшие надежду на жизнь, они действительно не были похожи на людей. Они были животными. И обращались с ними тоже соответственно, как с животными. Выливая пищевые отходы им на головы, в их ямы, которые служили им камерами, и они собирали остатки пищи на вонючем земляном полу и ели. Потому что хотели выжить.
Им не давали жить. Но и не позволяли умереть.
Глава 11.

Март 1985 года. Пакистан. Лагерь «Пахчи».
Сафира вместе с двумя соплеменниками Афзалом и Сеидом глубокой ночью сгрузили с машины и бросили на грязный, заплеванный пол какого-то небольшого каменного строения. И когда начало светать, Сафир узнал место, куда их привезли. Небольшой кишлак Пахчи, расположенный в нескольких десятках километров к югу от Пешавара. Сафир слышал про это место. Здесь находилась перевалочная база по доставке в Афганистан оружия и боеприпасов, и тут же попутно содержались пленные шурави и афганцы. Никогда Сафир не думал, что попадет сюда в таком качестве.
Время тянулось медленно, связанные отекшие руки и ноги не чувствовались и потому, когда в помещение вошло трое малишей, пленники обрадовались. Старший из вошедших, здоровый пенджабец, кривым ножом разрезал связывающие пленников веревки, и они с трудом начали двигать непослушными конечностями.
Им не дали возможности передохнуть, а погнали на улицу и сразу дальше по пыльной дороге к высокому длинному забору, заканчивающимся с обеих сторон вышками. Сеид не удержал равновесия и рухнул в густую мучнистую пыль, замешкался, не в состоянии нормально управлять руками и ногами, и солдаты, словно отрабатывая давно отрепетированную и заученную роль, начали спокойно и методически пинать пленника. Шакалы! Сафир с трудом нагнулся, помогая подняться Сеиду, и сам получил несколько болезненных ударов тяжелыми ботинками. Не говоря ни слова, их погнали дальше, к широким воротам, возле которых ходил еще один вооруженный солдат.
Тот бросил на них безразличный взгляд и Сафир понял, что здесь привыкли к подобным зрелищам. За воротами пленников завернули налево, к небольшому пустырю, по которому похаживало двое солдат. Направо от ворот стояло несколько бараков, где, как понял Сафир, должны были располагаться склады, а за ними виднелись жилые строения, возле которых что-то обсуждало несколько свободных малишей.
О назначении охраняемого пустыря Сафир догадался только тогда, когда увидел в земле ямы, прикрытые прочными решетками и рядом с которыми лежали самодельные лестницы.
Их не стали загонять в эти темные сырые ямы, а, указав место на земле, солдаты начали выгонять из ям подземных жильцов. Те с трудом выползали из своих казематов, безучастно глядя на новых пленников и сразу же начиная строиться на отведенном им месте. Здоровый пенджабец прикрикнул на пуштунов, и указал им место на краю строя.
Он явно наслаждался своей властью и силой. Самоуверенно постукивая прутом по ноге, пенджабец медленно пошел вдоль строя, пристально глядя в глаза опустивших свои взоры пленников. Наконец он выбрал объект издевательства и остановился возле молодого светло-русого парня, у которого ниже колена не было левой ноги. Парень стоял, с трудом опираясь на самодельные костыли, и в осанке его чувствовался какой-то вызов, который и не понравился пенджабцу. Презрительно глядя пленнику в глаза, пенджабец пинком выбил у того костыль, отчего пленник рухнул на землю, но тут же подхватив костыль, стал подниматься, с ненавистью глядя на мучителя. Пенджабца это явно забавляло. Сделав вид, что уходит, он неожиданно резко развернулся, одновременно с этим выкидывая в лицо парня крепко сжатый кулак. От мощного удара парня подкинуло, и он отлетел на несколько шагов, снова потеряв костыль. И тут же, на одном дыхании, пленник, теряя щедро бегущую из разбитого носа кровь, пополз к своему костылю. Дополз, с трудом поднялся и встал, с вызовом глядя в глаза солдату.
Шайтан! С ума мальчишка сошел? Жить надоело? Сафира передернуло от еще одного удара в окровавленное лицо парня. Лежи, тупой шурави! Куда ползешь?! Ох! Не вставай!!! Удар. Аллах акбар! Парень распластался бессознательным кулем. Однако победы пенджабца не ощущалось. Сломав русского парня физически, он не смог победить его морально, что сам чувствовал и злился. На земле без сознания лежал победитель. Даже из лежавшего без движения тела сквозило презрение к мучителю и насмехательство, отчего пенджабец несколько раз взбешено пнул неподвижное тело и приказал сбросить парня в яму. Сафир почувствовал, как уважение к этому незнакомому парню захлестнуло душу. Настоящий боец! Такого можно только убить, но не сломать….
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21