Татьяна пожала плечами:
– Хорошо.
– Я думаю, отъезд Джека пробудил в вас некие чувства, которые жили в вас с детства, только вы их не осознавали или почти не осознавали. Вот почему на этот раз депрессия стала такой глубокой.
Татьяна закатила глаза:
– Ну да, понимаю, когда я была маленькой девочкой, меня бросил отец, бла-бла-бла...
Доктор Джи ее перебила:
– Татьяна, дело не в том, что отец вас бросил. Ведь Джек не столько от вас ушел, сколько вы сами его оттолкнули. У него просто не было возможности выбирать – остаться с вами или вернуться домой. Вы все решили за него.
Татьяна молчала. Она уже сомневалась, хочется ли ей, чтобы доктор Джи продолжала.
– Как бы то ни было, я думаю, причина ваших страданий коренится не в том, что Джек вас бросил. На мой взгляд, дело в том, что он вас любит. Самое большое счастье – найти человека, который тебя понимает, который знает, что ты любишь и что не любишь. Который заботится о тебе и получает удовольствие от того, что делает тебя счастливой.
Джек был для вас таким человеком. Это особенно глубоко вас тронуло еще и потому, что у вас не сложились отношения с матерью. Обычно первой, кто дарит человеку такую любовь, бывает мать. Не поймите меня превратно, я не говорю, что Джастин вас не любит, – любит. Просто это не та чуткая, понимающая любовь, которая словно окутывает человека теплым одеялом. Когда я была маленькой и болела, моя мать точно знала, от чего мне станет лучше. Она приносила мне «севен-ап» и чашку куриного супа «Липтон» с вермишелью в виде крошечных ракушек, а потом гладила меня по спине и говорила, что все будет хорошо. То же самое я делаю для своих близких. Джек делал то же самое для вас. Он вас знал и понимал. И близнецов тоже.
Татьяна почувствовала, что по ее щеке скатывается слеза. Она шмыгнула носом.
– Мы его тоже узнали.
– Я понимаю. – Доктор Джи взяла из пачки бумажный носовой платок и протянула Татьяне. – Понимаю.
Татьяна вытерла глаза. Она чувствовала себя несчастной как никогда. Тут она вспомнила, что доктор Джи говорила раньше.
– Вы сказали, что отъезд Джека – только одна из причин. А остальные?
– Остальные связаны с вашей работой.
Татьяна сделала вид, что совершенно раздавлена новостью.
– Боюсь, для одного сеанса это слишком. Как бы вам не пришлось поставить меня на учет как потенциальную самоубийцу.
Во взгляде доктора Джи мелькнуло нечто сродни восхищению.
– Кажется, с вопросом карьеры вы начинаете разбираться самостоятельно. Подумайте, какая нужна решимость, чтобы отказаться от предложения «Плейбоя» ценой в миллион долларов. Еще год назад у вас такой решимости не было.
– Год назад я бы на это согласилась ради новой машины.
Доктор Джи усмехнулась:
– Вот видите? Прогресс налицо. Татьяна помолчала, осмысливая.
– Я отказалась от миллиона долларов! Доктор Джи прямо-таки засияла от гордости:
– Да, вы это сделали.
– А ведь миллион долларов мне бы пригодился, – с чувством сказала Татьяна.
Доктор Джи снова рассмеялась:
– Мне тоже.
На Татьяну снизошло удивительное спокойствие, и одновременно появилась внезапная потребность выговориться.
– Кажется, я знаю, почему смогла отказаться. Потому что я теперь не такая. Я имею в виду – не секс-бомба. Думаю, секс-бомба умерла. Во всяком случае, я на это надеюсь. Конечно, если этот фильм будет иметь успех, она еще может воскреснуть, и мне еще придется решать, как с ней быть. Господи, это же прямо как у Шер, правда? – Татьяна улыбнулась. – Может, я еще снимусь для календаря. Знаете, красивые такие, с девушками в купальниках на океанском песочке. Но больше никакой обнаженки! Нет, я не стыжусь того, что я сделала. Все было очень пристойно и даже со вкусом – и фильмы, и «Плейбой». Я показала только грудь и зад. Мужчин, которые видели мою вагину, можно сосчитать по пальцам, хватит двух рук и одной ноги, и еще пальцы останутся. Да, несколько лет я была горячей штучкой. Не вижу в этом ничего плохого. Никто от этого не пострадал. Думаю, я попутно спасла еще и немало браков. Многие пары просто стесняются пройти в заднюю комнату видеосалона за порнофильмами, и поэтому они покупают кассету «Женщина-полицейский под прикрытием». Как бы то ни было, решение, которое я приму сейчас, касается не только меня. Мне нужно думать и о детях.
Доктор Джи кивнула:
– Материнство меняет женщину.
Татьяна подобрала под себя ноги.
– Я знаю. И теперь мне хочется по работе заниматься чем-нибудь таким, что бы детям тоже понравилось. – Она рассмеялась. – Мне придется хранить «Грех греха» под замком, пока им не исполнится восемнадцать. Не очень-то это весело. Кроме того, есть еще Кристин. Представляете, она хочет стать актрисой! Я этого так боюсь, что не передать словами. Один раз мне приснился кошмарный сон: Кристин приходит домой и объявляет, что согласилась на главную роль в фильме «Леди-патрульный». Сон кончался тем, что я со взбивалкой в руке гоняюсь по комнате за Добсонами. Добсоны – это паршивые продюсеры, с которыми мне раньше приходилось работать. Что вы на это скажете?
Доктор Джи улыбнулась:
– Думаю, этот сон говорит сам – за себя.
В памяти Татьяны снова всплыл образ Джека. Только на этот раз она не испытала боли. По-видимому, сегодняшний прием у психотерапевта помог ей что-то преодолеть в себе. Она чувствовала себя свободной, и ей не терпелось поделиться новым ощущением.
– Хотите знать, что мне больше всего нравилось в Джеке?
– Хочу.
– С ним мне никогда не хотелось отвечать на телефонные звонки после шести вечера.
– Что вы имеете в виду?
– Это нечто вроде теста. Если ты после шести вечера с удовольствием отвечаешь на телефонные звонки, значит, в твоих отношениях с парнем проблемы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96