– А уходил я вот для чего. – Он протянул Лиз коробку. – Посмотри…Она осторожно развязала ленту, которой была перевязана коробка. Внутри, завернутое в полупрозрачную шелестящую бумагу, лежало что-то легкое, серебристое. Лиз взглянула на Джека.– Доставай, – сказал он. – Что же ты? – Лиз развернула бумагу: платье! – Надень!Это был почти приказ, и Лиз выполнила его. Переодеваясь, спросила, где Джек тут, на ранчо, раздобыл платье. Или купил заранее? Он объяснил, что во время конных ристалищ на ранчо приезжают продавцы лучшего городского магазина с платьями «от кутюр»: вдруг у какой-нибудь гости что-то случится с туалетом.Оглядев себя в новом наряде, Лиз покраснела от удовольствия: о таком она даже не смела мечтать! И тотчас представила себе позеленевшую от злости миссис Рассел.– Нравится? – спросил Джек.– Очень.Джек усмехнулся. Лиз поняла, что от него не укрылось ни ее тщеславие, ни предвкушение женской мести. Она ткнулась ему в грудь. Джек погладил ее плечи:– А теперь идем досмотрим конкур.Теперь он не тащил ее, а она не бежала за ним, спотыкаясь. Они шли вместе и рядом. Был минутный перерыв, и на эту минуту глаза зрителей оторвались от поля, чтобы восхищенно следить за серебристой женской фигуркой, гордо идущей по проходу к нижней ложе. Ее спутника Джека Бредфорда, племянника хозяйки, знали почти все. Его спутницу – никто.Место Лиз у барьера было свободно. Лиз боковым взглядом окинула миссис Рассел и осталась довольна. Действительность превосходила картину, нарисованную ее воображением: тетка Джека не могла скрыть ярости, вызванной поступком племянника. Лиз покосилась на Джека. Тот был невозмутим, хотя Лиз не сомневалась, что он все видит. Лишь Моника ни о чем не догадывалась. Наклонившись к Лиз, она потрогала рукой ее платье и шепнула:– Балдежно!– Моника! – Это было сказано слишком громко и слишком резко для миссис Рассел. Ближайшие соседи оглянулись. Миссис Рассел повторила уже спокойно: – Моника, проводи меня домой.– Мама, я хочу досмотреть.– Проводи меня домой!Все-таки это был не обычный тон. Моника удивленно посмотрела на мать и повиновалась. Они пробирались по проходу как раз в тот момент, когда последний из выступающих жокеев слетел с лошади, преодолевавшей канаву. Трибуны ахнули. Моника задержалась, чтобы лучше разглядеть случившееся, но мать шла к выходу, и девушке ничего не оставалось, кроме как поспешить за ней.Всю дорогу миссис Рассел молчала, а дочь перебирала в уме свои грехи, за которые она сейчас получит взбучку. Доведя мать до порога ее спальни, Моника хотела улизнуть, но та повелительно сказала:– Зайди! – Миссис Рассел сняла дорогую кружевную накидку и уселась в кресло. – Садись.Моника села, на всякий случай смиренно сложив на коленях руки. Мать любила покорность и смирение.– Я хочу знать, – начала миссис Рассел, – кто такая эта Лиз? Откуда ты ее знаешь?– Мама! Я тебе говорила: она тонула, а мы ее спасли.– По-твоему, это основание приглашать ее в наш дом?– Она помогла Джеку, когда он сломал ногу.– Не сломал, а вывихнул. Но это еще не повод держать ее у нас.– Джек любит ее!Миссис Рассел поморщилась.– Я не спрашиваю, кто кого любит! Я хочу знать, что тебе известно о ней? Она человек с улицы, которого вы с твоим двоюродным братом почему-то обхаживаете, как…Она не могла подыскать подходящего сравнения. Моника выпалила:– Лиз танцевала с дядей Чарльзом!.. – И испуганно умолкла, ожидая, что последует после столь мощного довода в защиту Лиз.– Кто тебе сказал? Она?– Дядя Чарльз…– Когда это он успел говорить с тобой?– Узнал, что мы спасли девушку, и позвонил. Он вспомнил…– Странно – Чарльз танцевал! Я расспрошу его.Моника осторожно спросила:– Я могу пойти досмотреть?– Иди. Хотя, наверное, все кончилось.– Но я посмотрю, кому дадут призы.– Иди. И пусть Мэтью принесет мне айвовый сок.Моника не спеша вышла из спальни матери. Но едва закрылась дверь, она разыскала Мэтью, кивнула ему на ходу:– Мама хочет айвовый сок… – И побежала к полю.Зрители уже расходились, обсуждая результаты соревнований. До Моники долетали обрывки фраз. Первым был опять Робинс, хотя многие утверждали, что судья не объективен – Робинсу следовало засчитать еще несколько штрафных очков…Она бежала против течения, задевая идущих и извиняясь на каждом шагу. Наконец увидела Джека и Лиз. Еще издали крикнула:– Джек! Дай мне свой мобильник!Он остановился.– Что стряслось?– Потом расскажу. Очень нужно. Срочно!Джек достал из кармана сотовый телефон. Моника зажала его в руке и побежала в сторону лесопосадок, окружавших ипподром. Убедившись, что никто ее не видит, она прислонилась к дереву и, переведя дух, набрала номер. Почти сразу знакомый голос Бенджамина – или, как его называли домашние, Бенни, секретаря дяди Чарльза, – сообщил, что готов выслушать информацию и передать ее мистеру Бредфорду.– Бенни, это Моника! Мне очень нужен дядя Чарльз!..– Здравствуйте, мисс Моника! Мистера Бредфорда нет дома.– Где он? Это очень важно, Бенни, вопрос жизни и смерти!– Мисс Моника, я точно не знаю. Могу дать номер его мобильного телефона.– Так давай же!– Но это действительно важно? Мистер Чарльз не разрешает беспокоить его по пустякам.– Бенни, я сказала: вопрос жизни и смерти!Она запомнила номер и тотчас позвонила. Голос у дяди Чарльза был хрипловат. Моника догадалась: он курил свою любимую сигару. Делал он это в поездках, чтобы не видели врач и Бенни. Когда его все-таки застукивали за этим занятием, он оправдывался:– Кури – умрешь, не кури – умрешь. Так хотя бы получишь удовольствие. Там, – он глазами показывал на потолок, – точно не дадут…– Дядя Чарльз!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48