А сам рядом не сел, сел напротив. Между ними оказалось несколько свечей, они горели ярко и им не видно было лиц и глаз друг друга.
« Я сделала что-то не то», — вдруг яростно забилась в мозгу у Гели тревожная мысль. « Я не должна была это ему говорить! Я всё испортила!…»
— У меня есть тост! — вдруг раздался голос Саши. Они с Диной наконец-то вернулись с балкона в гостиную. — Мы сегодня ещё не пили за нашу большую дружную семью! За всех нас! Знаешь, Юля, что на протяжении многих лет в нашей семье не было ссор и конфликтов. Я хочу вам с Кириллом пожелать, чтобы вы продолжили эту традицию.
— А я хочу пожелать, — сказал Антон, — чтобы все мои остальные дети в скором времени последовали примеру Кирилла, раз уж он стал первооткрывателем, и создали собственные большие и дружные семьи! И чтобы главной силой в них была любовь!
— За любовь! — воскликнул Саша, но чокнулся сначала с мамой, а потом уж с Диной и остальными. Юля старательно и звонко чокалась со всеми. А Илья приподнялся и легко коснулся своим бокалом только одного — Гелиного, словно никого больше вокруг не было. Потом сел как ни в чём не бывало, выпил вино и поставил бокал, когда все ещё продолжали чокаться.
— Ну что, ваш праздник затягивается? — Антон больше не выглядел сердитым и озабоченным, — Веселитесь, а мы пойдём отдыхать. Да, Полинушка, столько событий в один день, что просто голова идёт кругом. С тобой, оболтус, я завтра поговорю…
Антон многозначительно посмотрел на Кирилла, но всем уже было понятно, что гроза миновала и с Кирилла просто возьмут клятвенное обещание, что он не бросит учёбу и впредь постарается быть серьёзнее.
Снова включили музыку, правда немного убавили громкость. Но танцевать уже никому не хотелось в столь поздний час. Тут Саша вспомнил, что ещё они покупали мороженое и фрукты на десерт. А гурманам предложил попробовать ананасы с шампанским. Гурманами оказались все, про мороженое забыли и потребовали открыть банку с ананасами и очередную бутылку шампанского.
3
— Как ты думаешь, может быть нам стоит съездить вместе с Кириллом к Юлиным родителям? — спросил Антон у Полины, когда они остались вдвоем в своей комнате. — Нужно всё-таки познакомиться…
Антон расстёгивал ворот военной рубашки. Даже домашняя одежда у него была в основном военного образца. Антон терпеть не мог расхристанности, вытянутых коленок на домашних трико. Он всегда был « в форме».
— Решим вместе с ребятами, — ответила Полина, — не стоит им навязываться… Если позовут, конечно, поедем.
Антон хотел было возразить, что не пристало им ждать особого приглашения в таком случае, но посмотрев на жену, медленно снимающую ажурную блузку заботливо спросил:
— Ты устала, милая?
— Нет, не особенно… Как можно устать, когда у детей столько радости.
Антон приблизился к жене и ласково погладил её по голове.
— Устала… — возразил он, пристально глядя ей в глаза, — хоть и не подаёшь виду, я поэтому и увел тебя оттуда… Давай я помогу тебе, милая.
Антон повернул жену за плечи к себе спиной, и щёлкнул застёжкой лифчика. Потом медленно спустил с плеч бретельки, а затем коснулся пальцами её груди, одновременно целуя жену в шею.
У Полины закружилась голова и от знакомо пугающей дурноты потемнело в глазах. Она попыталась высвободиться, но горячие руки мужа стиснули ей грудь. Антон прижимал её к себе, возбуждённо дыша, целовал шею, плечи, волосы.
— Антон, не надо! — глухо проговорила Полина.
— Почему, милая, — Антон развернул жену к себе лицом, — я так уже давно не видел от тебя ласки. Я истосковался по тебе!
— Я тебя умоляю, не трогай меня! — Полина решительно убрала руки мужа со своего тела. — Я не хочу ничего этого!
— Что с тобой? Мы уже полгода не живём нормальной жизнью! Ты измучила меня своей холодностью, своими постоянными отказами. Я — живой человек!
— Я тоже живая, — тихо ответила Полина, — и я больше не буду заниматься с тобой любовью!
Антон обмер от услышанного.
— Как так — не будешь? — каким-то странным, недобрым и напряжённым шёпотом произнёс он, — ты думаешь, что говоришь? Ты моя жена, хотя ты стала забывать об этом в последнее время. Я знаю, всему виной это твоя работа в кризисном центре! Эта секта какая-то, тебя словно подменили, будто промыли мозги! Очнись, Полина!
— Оставь меня в покое, Антон!
— Нет, я не оставлю тебя в покое! Ты сама не понимаешь, что говоришь и что делаешь!
— Я всё понимаю! Я устала от тебя, от твоей навязчивой любви! Я ничего не хочу от тебя больше! Не прикасайся ко мне! — Полина чувствовала, что ещё немного и не сможет сдержать слёз.
А Антон словно обезумел. Он вдруг сильно побледнел, черты его лица исказились не то от боли, не то от отчаяния. Он схватил Полину за плечи и что есть силы рванул к себе и начал в каком-то неистовстве целовать её губы. Она отталкивала его, но он быстро скрутил ей руки за спиной и через мгновение повалил на кровать.
— Не смей.. Я не хочу.. Я ненавижу тебя, — Полина уже плакала, но он будто не слышал её слов, прорывающихся сквозь рыдания. Он всем своим телом вдавливал её в кровать, и ей стало трудно дышать. Но она всё равно сопротивлялась ему, хотя Антон был гораздо сильнее и Полина знала, что ей никогда с ним не справиться.
— Какой бред ты несёшь! Я не хочу это слышать! Замолчи! — исступлённо повторял он и продолжал целовать её лицо.
Полина от собственной беспомощности и слабости почти теряла сознание, но когда Антон сорвал с неё остальную одежду и распял её под собою, перестала сопротивляться и плакать. Она безучастно лежала со скрученными за спиной руками, как можно выше закинув голову назад, чтобы только его губы не касались её лица, чтобы только она не слышала его тяжёлого дыхания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78