Вот не намерен он с какой-нибудь тёткой встречаться — так и скажи — отвали, дорогая. Я занят, мне не до тебя! Куда там! Начинаются интеллигентские извинялки, комплиментики, всё так пристойно, благородно и так… противно. Девка-то на том конце и в самом деле думает, что Илюша только о ней и мечтает, ждёт не дождётся встречи, да всё дела. А Илюша наш уматывает тут же к другой.
Вот у Сашки на лице сразу крупными буквами бывает написано: «я вру», поэтому и не врёт он почти никогда. Говорит всегда то, что думает. И поступает, как считает нужным. Это Дина сейчас поняла отчётливо. Зря она считала его маменькиным сынком и бесхарактерным мальчиком — да такому характеру трудно противостоять, практически невозможно. Сашка может быть злым, безжалостным, агрессивным — ну таким, каким и должен быть настоящий мужик. И никому в жизни Дина не подчинялась так как ему. Дине трудно было смириться с тем, что он постоянно бегает к мамочке под любым предлогом, но приходилось — Сашка не слушал её недовольств по этому поводу. А ещё прошло бы время — и заставил бы Дину её любить и почитать. Но сейчас это дину нисколько не угнетало и не коробило. Насмотревшись на Илью она даже начинала гордиться тем, что её Сашка не такой — что он — наперекор, поперёк, вопреки. «Её Сашка…» Нет теперь уж не её. Это Илья с малодушной улыбкой простит измену — трахается Гелка сейчас налево и направо — и ни грамма упрёка, Илюша по-прежнему дрожит и бледнеет при одном только её имени!
Противно Дине с ним жить, но куда деваться?
12
Макс Елхов был вне себя. Ему отказались подчиняться. Бросили вызов. Эта гордячка сбежала от него за две недели до свадьбы. Об этом судачит вся фирма и его наверняка обвиняют во всём. А эту бедную овечку — жалеют. Но она, похоже, не слишком — то нуждается в жалости. На её лице Макс почему-то не замечает ни капли смятения, разочарования или уныния. Алла приходит в офис с таким видом, будто Макса не существует. Ни эмоционально, ни номинально. Она с ним вежливо здоровается. Очень сдержано и даже холодно, спокойно выдерживает взгляд. И ни словом, ни упрёком. Будто бы его и не было в её маленькой и глупой жизни. Так Макса ещё никто не доставал. Ни из мужчин, ни тем более из женщин. Она не понимает, что потеряла, чего лишилась?
Макс был раздражён, угрюм и зол. Он потратил на эту девчонку столько времени и сил. А она посмела выставить его посмешищем перед всеми. Незадачливый герой-любовник предпенсионного возраста!
Макс мог бы запросто уволить её, а вместе с ней и тех, кто чрезмерно любопытен. Но нет. Это выглядело бы как месть, а значит как поражение. Она решила ему что-то доказать? Ради Бога, пусть доказывает всё, что угодно, сколь силёнок хватит. Увольнять он её не будет. Он дождётся, пока она сама убежит, как убежала почти из-под венца, не сказав напоследок ни слова.
Как трудно далось Алле решение — продолжать работать у Максима в фирме! Но решение пришло, созрело и воплотилось сначала после разговора с отцом, ранним утром того дня, когда она заплаканная пришла домой. Вечером к ней влетела Гелка и они обе принялись реветь над своей несчастной судьбой. Они ревели, лежа обнявшись, на Алкином диване.
Не помогла им успокоиться даже рассудительная и спокойная Юля.
— Бедные вы мои, хорошие! — разревелась она вместе с ними. — Вы такие красивые, умные, что за мужики вам попадаются!
— У нас наверное, венец безбрачия, — всхлипнула в ответ Геля, — уж я про себя вообще молчу. А у Аллы уже второй козёл подряд попадается.
— Он не козёл, — вытирала слёзы Алла, — просто мы с ним разные люди, и я не могу жить по его правилам…
— Значит, козёл, — подытожила сквозь слёзы Геля.
— Не надо, Гелка, — остановила её Юля. — И Максим Андреевич, и Илья — хорошие мужики, но, видно, не для вас.
— Для меня! Илюшка — мой! — зарыдала Геля, размазывая слёзы по лицу, — никому, никому его не отдам. Особенно этой паршивой сучке Динке! Я знаю, он любит только меня!
— А я люблю Максима, — слабым голосом произнесла отстраненно Алла.
— Может, нужно было смириться, стерпеть… ради любви. Пожили бы вы вместе, притёрлись друг к другу… — мягко попыталась вразумить Аллу Юля.
— Ещё чего! — вскипела Геля — она ей такое заявляет — «собирай монатки и выметайся»! за что? За то что она спросила его про Сашку? Ничего себе!
— Юля права, — вздохнула Алла, — я такая эгоистка, думала только о себе, о собственной обиде… Но что сейчас говорить… Я всё испортила своими расспросами и амбициями. Могла бы уж догадаться, что Максиму всё это неприятно!
— Да уж, что тут приятного — бросил сына и теперь не хочет признавать! — буркнула Геля.
— Саша похоже его тоже не очень-то жалует, — сказала Юля, — всякое в жизни бывает. Очень плохо, что между вами, Алла, оказались все эти проблемы. Они вас могут так далеко развести…
— Наши семейные узы непреодолимы… — грустно усмехнулась Геля.
— У тебя с Ильей, наверное, да. Но Алле проще. Саша ваш не нуждается в отцовской опеке и любви. К тому же отец для него — Антон Алексеевич. А связь Полины Дмитриевны и Максима Андреевича уже так далека и нереальна.
— Если бы… — ответила печальнее прежнего Алла, — А мне знаете как не хочется уходить из фирмы Максима! Мне там нравится и работа, и коллектив… теперь опять нужно будет что-то искать.
— А ты не уходи! — воскликнула Геля. — Работай себе, плевать тебе на него. Пусть сам уволит, если осмелится. А ты не должна из-за него мучиться вдвойне.
— Папа говорит то же самое. Не знаю, смогу ли…
— Трудно только первый день, — сказала Юля, — вспомни, как ты работала, когда он был просто твоим шефом.
— Хочешь, я попытаюсь устроиться к вам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78