Девочка мирно спала, не подозревая о том, что своим появлением на свет нанесла больший урон карьере своей матери, чем ракеты — Багдаду. Одежда в стиле милитари, форменная куртка, шлем, из-под которого выглядывают вьющиеся волосы, на шее платок (красный или бордовый, он лучше сочетается с хаки)… Она воспринимала все это с иронией. Как сексуальны журналисты на передовой: все в поту и в пыли, адреналин зашкаливает, рвутся вперед ради карьерного роста. Ни одна по-настоящему красивая женщина не поехала бы туда рисковать своей жизнью (и жизнями других людей) ради того, чтобы показаться на телеэкране, маскируя под стремлением держать мир в курсе происходящих событий свое желание выпендриться.
Ее тошнило от репортажей этой страшной дуры Гандини, которая строила из себя жертву профессионального долга. Сама-то Гандини считала себя красавицей: журналисты не способны к объективной самооценке. Господи, так ее не выворачивало даже на первых месяцах беременности! Накопившимися в печени желчью и ядом можно отравить полк американских солдат.
Другие молодые мамаши говорили ей: «Счастье придет». Откуда придет? Пока она сидит на лавочке в парке, как какая-нибудь пенсионерка, Гандини вовсю вещает с экрана о развитии иракской кампании. Каждый раз, включая телевизор, она ощущала приток желчи, которую надо было на кого-то излить. Будем надеяться, что эта чертова война скоро закончится и через месяц о ней никто не вспомнит. Да будет мир во всем мире, дружба между народами (и покой в желудке)!
Валентина посапывала во сне. Она вся в отца: она унаследовала от Джакопо и характер, и благородные черты лица. И отец был без ума от нее. Все-таки жизнь — удивительная штука! Если будешь следовать логике, ее прямым горизонтальным линиям, в один прекрасный день разобьешь себе лоб о горизонт. Джакопо очень нравилась новая Рита. По иронии судьбы именно он, тряпка и подкаблучник, добился успеха: получил кафедру в университете, не продавая душу и тело. Просто он приглянулся старому профессору, его предшественнику, который устал от лицемерных ассистентов, мечтающих занять его место. Его спокойствие было принято за уверенность, отсутствие амбиций за тактичность, равнодушие за хладнокровие. Вот так, руководствуясь лучшими намерениями, сам того не подозревая, он подложил ей под задницу петарду, предложив уйти на неполный рабочий день: «Рита, теперь мы оба хорошо зарабатываем, если ты не будешь работать целый день, мы сэкономим еще на няне и служанке», «Рита, разве ты не хочешь отдохнуть немного?», «Последние годы ты работала как вол!». С ума сойти! Он по-настоящему любил ее, был счастлив с ней, хотел заботиться о ней, он действительно выбрал ее! Могла ли она мечтать, что так получится? Как ей объяснить теперь свое желание вернуться на телевидение (а что, если Валентина родилась недоношенной из-за ее беспокойства о карьере? С детьми всегда испытываешь чувство вины), свое желание отомстить обогнавшим ее коллегам? Она снова должна превратиться в бесчувственного воина, чтобы доказать Кело, что она лучшая, что он поступил неправильно и на следующей войне (к счастью, в наше время где-нибудь всегда идет война) она покажет, как работают настоящие профессионалы, и триумфально вернется в стройные ряды тележурналистов-смертников.
Валентина проснулась и улыбнулась ей сверкающими, как звезды, глазами. Если существует на свете справедливость, то Валентина превратится в красивейшую из женщин и будет наслаждаться каждым днем своей жизни, не задумываясь о муках матери, подарившей ей такое счастливое существование. Известно ведь, что величайшие произведения искусства рождаются в муках творчества своих создателей.
Глава вторая
Настало время сложить оружие и капитулировать. Это не так ужасно. Во всяком случае, не ужаснее, чем отступление, выдаваемое за хитроумный маневр будущего победителя. Хватит. С Карло жить нельзя, их эксперимент привел к цепной реакции взрывов, повлекших за собой значительные разрушения на близлежащих территориях. Они так и не нашли рецепта счастья и эликсира молодости.
Карло уехал из Рима на очередную презентацию никому не нужной книги.
Она должна прервать (с болью, кровью, потом и слезами) восьмимесячную истеричную беременность их совместной жизни. Все самые важные решения всегда принимает женщина. Разве мужчина способен родить или убить что-нибудь полностью? Бедняжки, это вопрос опыта и тренировок: бесформенные животы, безумные муки, послеродовые депрессии, орущие младенцы, принимающие бездонную материнскую любовь как нечто само собой разумеющееся. Миллионы лет мы гнем спину, выполняя самую грязную работу, а наша священная роль сводится к одной-единственной функции. Как это скучно! Странен путь современного феминизма: теперь она, Мария-Роза Ломбарди, бесплодная итальянистка, с имиджем интеллектуалки, начинает понимать Аделе, приземленную домохозяйку из высшего общества, женщину, которая сделала гениальный ход, выставив Карло за дверь и разыграв роль жестоко обманутой жены.
Только она простится с ним по-другому, без сцен с битьем посуды, без брошенных в лицо оскорблений. Не зря же она долгие годы изучает Вирджинию Вулф. Она не станет устраивать скандал, как обыкновенная жена.
NB: именная бумага Pineider.
Рим, май
Дорогой Карло!
Когда ты прочитаешь это письмо, меня здесь уже не будет: я сняла на три месяца виллу в Сассексе. Помнишь миссис Робсон? Она была очень любезна, изо всех сил старалась мне угодить, и в итоге мы остановились на небольшом коттедже в Монкс-хаус, с верандами и цветущим садом. Идеальное место, чтобы думать, писать и постараться забыть прошлое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44