Ящик всей своей тяжестью пришелся на носок Илю-хиного сапога. Илья охнул и запрыгал на одной ноге, морщась от боли.Неведомая Тосе властная сила сорвала ее с места и кинула к Илье. Снизу вверх заглядывая ему в лицо и страдая больше его самого, она спросила виновато и покаянно:— Илюшка, больно тебе?Илья попытался улыбнуться Тосе, но тут же скривился от боли.— Ничего… — выдавил он из себя. — Терпеть… можно!От конторы лесопункта к новостройке, разбрызгивая первые весенние лужи, бежал не разбирая дороги счастливый Ксан Ксаныч.— Дали, Надюша, дали!.. — кричал он, размахивая узенькой бумажкой. — Ту самую, окно на юг!..Лесорубы шумной гурьбой окружили Ксан Ксаныча с Надей.— Ксан Ксаныч, с тебя приходится! — Новоселье не зажимать!— Ребятки! — растроганно пообещал Ксан Ксаныч, весь какой-то взъерошенный от счастья. — Все будет, дайте только нам с Надюшей на квартиру перебраться. И свадьба будет, и новоселье!— Горько! — дурашливо крикнул Филя.— Ну, а это уж ни к чему… — обиделся Ксан Ксаныч. Все вокруг разом вскинули головы. Над стройкой и поселком несся радостный и ликующий стук топора:— Бум!.. Бум!.. Бум!..И лесное эхо отвечало вдали — старательно и приру-ченно, как верная домашняя собачонка:— Пуф!.. Пуф!.. Пуф!..Вера понимающе улыбнулась. А Филя с Длинномером тревожно переглянулись и бегом потащили доски на чердак.Чуркин вмазал чугунную плиту в кладку.— Шабаш!Комендант горделиво обошел вокруг первой в жизни печки, сложенной при помощи и его рук.— Ну как, будет она греть?— А кто ж его знает? — осторожно отозвался Чуркин. Распахнулась дверь — и Ксан Ксаныч торжественно ввел Надю в комнату. Он снисходительно показал коменданту узкий листок бумажки, непостижимым образом вместивший в себя все радости будущей его семейной жизни.— Бывает, — сказал комендант.А Чуркин почесал мизинцем в затылке, развел руками и повторил свое любимое:— Администрация!..Они помыли руки и ушли. Напоследок Чуркин многозначительно подмигнул Ксан Ксанычу, напоминая ему о недавнем его обещании.— Дождались, Надюша! — сказал Ксан Ксаныч. Ему вдруг показалось, что комната их стала меньше, чем была три недели назад, когда они с Надей ночной порой держали совет, как получше расставить мебель. Ксан Ксаныч озабоченно перемерил комнату шагами и убедился, что все отвоеванные им у судьбы четырнадцать квадратных метров жиплощади остались в целости и сохранности и терпеливо ждут, чтобы принять их с Надей на свои просторы.Ксан Ксаныч кинулся растапливать печь, а Надя стала мыть пол. В комнате запахло распаренной глиной. Печь пошла сухими пятнами и поначалу отчаянно дымила.— Ничего! — бодро сказал Ксан Ксаныч. — Свой дым глаза не выест!Он обследовал все свои владения, подергал ручку двери, повертел шпингалеты на окне и пообещал:— Все метизы, Надюша, мы сменим!Надя не узнала его голоса и удивленно посмотрела на жениха. В Ксан Ксаныче появилось что-то новое, незнакомое ей. Он будто вырос на целую голову, и во всех повадках стало проступать что-то самоуверенное, немного даже кичливое. Поистине, долгожданная собственная комната творила с Ксан Ксанычем чудеса и вытащила на божий свет все спрятанное до времени. Надя вдруг подумала, что она не так уж хорошо знает своего жениха.Он приложил ухо к печной трубе и пригласил Надю:— Иди послушай!С тряпкой в руке Надя подошла к трубе и стала рядом с Ксан Ксанычем. Касаясь друг друга плечами, они слушали, как гудит в трубе теплый воздух.— Строго гудит! — одобрительно сказал счастливый Ксан Ксаныч. — Видать, с характером печка… А в общежитии, Надюша, совсем не тот коленкор. Там у печки одна забота: температуру давай. А тут она уют создает. Хоть и бессловесный предмет, а понимает, что требуется для семейной жизни!Надя закивала головой, соглашаясь с Ксан Ксанычем, и ушла домывать пол.Стало смеркаться. Сашка постучал топорами, обух по обуху, возвещая конец субботника. И когда все лесорубы покинули уже новостройку и шум вокруг затих, мимо пожилому запотевшего окна в комнате Ксан Ксаныча прошествовали Илья с Тосей.Тося шагала чуть впереди, а Илья по-адъютантски почтительно сопровождал ее.— Тось? — робко окликнул он нетвердым голосом человека, до конца еще не уверенного в том, что все беды его миновали.— Молчи! — суеверно шикнула Тося. — А то опять поругаемся…Илья послушно замолк. Они шли рядышком, искоса поглядывая друг на друга. По стародавней своей привычке Тося вскоре вырвалась вперед. Илья набрался смелости и попридержал ее за локоток. Тося виновато глянула на Илью и укоротила свою прыть. Они ступали теперь нога в ногу и дружно молчали…Печь нагрелась и перестала дымить. Ксан Ксаныч принес с улицы чурбан и уселся посреди комнаты.— Иди посиди со мной, — позвал он Надю. — Успеется!— Бот домою, тогда уж… — отозвалась Надя.Ей стало почему-то неловко оставаться с Ксан Ксанычем наедине, словно что-то недосказанное выросло вдруг между ними.— Игнат Васильич сразу согласился эту комнату дать, — припомнил Ксан Ксаныч. — Он тебя очень уважает, Надюша!— И тебя… — отозвалась из темного угла Надя. Кажется, она пыталась хоть такой малостью отплатить Ксан Ксанычу за все его добрые чувства к ней.— Тебя больше, — правдолюбиво сказал Ксан Ксаныч. — И ребятки тоже молодцы, гуртом навалились, досрочно дом закончили. Все не везло нам, не везло, а под конец подул ветер и в нашу сторону…В дверь постучали. ,— Входи, открыто! — по-хозяйски крикнул Ксан Ксаныч.Дверь распахнулась, и на пороге показались маленький тракторист Семечкин и его невеста — тихая девушка, работающая на шпалорезке.— Значит, вы тут? — спросил Семечкин, ревнивыми глазами оглядывая жилище Ксан Ксаныча и Нади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87