Ирочка с матерью сдали казенную квартиру и переехали в грязную коммуналку. За два года перестройки они, непривычные к нищете, продали практически все мало-мальски ценные вещи и песцовую шубу матери заложили в ломбард. Так что девочке, привыкшей к определенному уровню жизни, терять было нечего, когда на очередные поминки к ним в гости заглянул Рубахин.
Старательно занимая Андрея разговорами, она дождалась, пока гости разошлись, чуть ли не насильно вытолкала мать на улицу, под дождь, и легко затащила Андрея в постель. После короткого вялого соития он тут же уснул, а Ирочка накинула халат и полночи просидела за столом, глядя в окно. Залучить Рубахина на ночь, насколько она помнила из разговоров родителей, было делом несложным. Но вот удержать… Да и не нужен ей старый любовник. Ей нужен законный муж со всеми вытекающими правами на имущество.
Утром она приготовила ему кофе с ликером, жаркое признание в любви, напирая на особенную любовь к его бессмертным творениям, и ушат брани, предназначавшийся завистникам, пытающимся лишить его заслуженной славы.
Все сказанное, помноженное на юный напор и персиковую кожу девушки, Рубахин принял как откровение. Это утро убедило его в том, что на свете существует справедливость, а также единственный носитель этой справедливости.
Ирочка, не отличаясь особым умом, случайно попала в самую точку. Их страхи были похожи: больше всего на свете Ирочка боялась безвестного прозябания в нищете и первых морщин. Рубахин же — подступающей старости и забвения.
Ничто не связывает людей прочнее, чем общие страхи. С головой у Андрея к тому времени стало совсем плохо: мысли все чаще путались, волнами накрывали приступы подозрительности. В персиковой девочке он увидел свое спасение и от старости, и от забвения. Молодая жена сделает его молодым и сохранит память о нем на долгие годы, до тех самых пор, пока неблагодарные потомки не разберутся что к чему и не восстановят справедливость.
Развод едва не убил Дину. Он собственно и был обыкновенным убийством, отличающимся от прочих лишь своей узаконенностью. Нож, входящий в сердце, прекращает жизнь человека, обрывая его связь с прошлым и будущим. Для Дины развод был таким же ножом, с той лишь разницей, что душа ее не отлетела и сознание оставалось ясным, вынуждено созерцая, как, корчась в муках, медленно умирает память и закрывается тяжелая дверь в завтрашний день. Прожитая жизнь откладывается в памяти, как колония кораллов: большой белый остров, причудливой формы. На этом острове все: любовь и быт, слезы и смех, покорность и бунт. Через двадцать лет остров уже так огромен, что напоминает материк своими размерами и прочностью. Кому из его обитателей придет в голову мысль о землетрясении?..
После первого же визита к Ирочке, Андрей все решил. Он спрыгнул с кораллового острова на проходящий мимо корабль и брезгливо оглянулся. Место, где он провел лучшие годы своей жизни, показалось ему отвратительным. Мозг, отравленный алкоголем, помноженный на воображение беллетриста, изобретал для Дины мучительную пытку. Андрею мало было покинуть остров, ему необходимо было уничтожить его.
Поэтому он, как ни в чем ни бывало, вернулся домой и вскоре стал собираться в служебную командировку в Свердловск, где якобы местное издательство собирается выпустить сборник его ранних рассказов. Ничего не заподозрившая Дина привычно упаковала чемодан мужа, аккуратно сложив белые сорочки, пару костюмов, галстуки и несколько комплектов белья. Андрей забрал почти все деньги, которые были в доме, заверив жену, что через пять дней получит командировочные и вернет сторицей. Дина как ребенок радовалась, что Андрея снова издают, а потому все странности поведения мужа в этот день приписывала его счастливому волнению. Но она была сдержанным человеком и ни словом, ни улыбкой не выдала своей радости. Уже в дверях Андрей остановился, поставил чемодан на пол, обхватил лицо жены ладонями и уставился ей в глаза мутным взглядом. Жест этот был настолько непривычным и неприятным, что Дина по инерции попыталась отстраниться, но Андрей держал ее крепко: щеки смялись, рот вытянулся трубочкой.
«Ты хотя бы немножко рада, что моя слава возвращается?» — спросил он хрипло. Дина с усилием отстранила его руки от своего лица и спокойно произнесла: «Разумеется».
Андрей подхватил чемодан и, не оглядываясь, вышел. «Сука, — пробормотал он, когда Дина закрыла за ним дверь. — Холодная, бесчувственная сука!» Он позвонил ей через неделю и сказал, что задерживается. И победоносно заметил в конце двухминутного разговора: «Скоро уже. Дня через два. Жди!»
Дина положила трубку и пожала плечами. Последний раз голос Андрея звучал так победно, когда тираж его нового романа перевалил за пять миллионов. Неужели все возвращается?
Вечером того же дня Дина получила повестку, где ей предписывалось явиться в суд. Она долго гадала, зачем могла бы понадобиться органам правосудия, и решила, что вызывают ее свидетельницей по делу кого-нибудь из знакомых.
Ведь вызвал же ее следователь по делу Ирочкиного отца. Правда, то был не суд, но кто знает, какие у них там правила. Но как бы там ни было, она не станет никого чернить, как и в случае с Ирочкиным отцом. На большую половину вопросов она тогда отвечала: «не знаю», «не имею представления», «не слышала», «не помню».
На ступеньках здания суда Дина столкнулась с Ирочкой. Девочка уже месяц не показывалась у них дома, и расцеловавшись с ней, Дина попеняла ей за то, что она совсем забросила Вику, у которой кроме нее и подруг-то нет. «Я понимаю, — поднимаясь по ступенькам и обнимая Иру за талию, говорила Дина, — Вика — совсем не интересный собеседник и подруга, конечно, скучноватая.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11