Но, к сожалению, она уже отвергла лучшие наши кандидатуры. Как вы думаете…
— Она возьмет меня, — уверенно сказала Полина. — Обязательно…
Правда, пока она добралась до дома Королевой, уверенности у нее поубавилось. С чего это она решила, что ее непременно возьмут? Кто она такая? Полина всегда была мнительной, а тут совсем страхи одолели. А что, если в больнице она видела не Королеву?
Перед подъездом Полина и вовсе оробела. Нажала кнопку звонка, и дверь ей открыл консьерж — по виду крепкий военный пенсионер.
— К кому? — спросил он неодобрительно, покосившись на ее старенькие туфли.
— К Королевой.
— По записи? — поинтересовался консьерж.
— Что?
— Как фамилия?
— Колыванова.
Мужчина полистал журнал и сразу сменил тон.
— Есть такая. Я-то думал очередная поклонница пытается пробиться за автографом.
— А что, — осмелев спросила Полина, — многие приходят?
— Нет пока. Но ведь Королевы здесь только полгода живут. Уже третью квартиру меняют, спасаясь от поклонниц.
— Понятно, — сказала Полина и направилась к лифту.
В дверь она позвонить не успела. На пороге ее уже поджидала женщина средних лет — высокая, поджарая и недобрая. Точь-в-точь — злая волшебница из сказки. Только она была не из тех волшебниц, которые таяли, если их окатить ведром воды. Такие, как она, были непобедимы.
— Здравствуйте, — начала Полина, — я…
Женщина жестом прервала ее и пригласила войти. Заперев за Полиной дверь, она включила свет в коридоре, который по площади немного превосходил квартиру Полины.
— Я из «Помощницы»…
Женщина не произнесла ни звука. Она разглядывала Полину как лошадь или породистого Щенка, которых хотела бы купить, да опасается, нет ли у них какого изъяна.
— Где вы живете? — спросила она.
— У метро «Проспект Ветеранов».
— Нет, — сразу же отрезала женщина, — это исключено. С «Ветеранов» сюда добираться часа полтора. Станете опаздывать.
И она шагнула к двери, давая понять, что разговор окончен.
— Я снимаю квартиру, — затараторила Полина. — И переехать мне ничего не стоит.
— Иногородняя? — брови женщины поползли вверх. — Я же просила не присылать…
— Нет, нет, не иногородняя, — испуганно вставила Полина.
— Так почему не живете с родителями? Характер показываете?
— У меня нет родителей. Я выросла в детском доме.
Женщина задумалась. В этот момент входная дверь распахнулась и появилась молодая женщина.
— Ты?! — воскликнула она, увидев Полину.
Полина оторопела. Женщину она видела впервые. Ярко рыжие волосы. Хотя вот лицо… Она очень походила на Королеву, но та была блондинкой…
Тем временем молодая женщина подошла к зеркалу и сняла парик.
— А так, ты меня узнаешь?
— О Господи, — пролепетала Полина, — конечно узнаю.
— Виктория! Разве вы знакомы, — нахмурилась женщина. — Ее только что прислали из «Помощницы».
— Конечно, знакомы. Помнишь тогда, в больнице? Мы ведь вместе с тобой были… Как тебя зовут?
— Полина.
— Нам с дочерью нужно поговорить, — сказала женщина. — Подождите здесь.
В кабинете мать невольно медлила с разговором. Давно не видела дочь улыбающейся.
— Вижу, тебе понравилась эта девушка.
— По сравнению с теми, каких присылали…
Всегда лучше пригреть бездомного щенка, чем змею на груди.
— Ты права. Я думаю, она нам годится. Да и в клубе ее можно использовать…
Женщины со значением переглянулись.
— К тому же она сирота, — осторожно заметила мать. — Так что некому будет.., если что…
— Вот и хорошо! — заключила Виктория. — Пойдем, обрадуем девочку…
Глава 4
Вика родилась в семье известного советского прозаика, члена Союза писателей и даже некоторое время председателя этого Союза — Андрея Рубахина. В семидесятые годы Рубахин был в фаворе, его печатали самые известные литературные журналы, по его произведениям снимали фильмы. Он и в школьную программу попал.
Злые языки утверждали, что Рубахин делает карьеру благодаря своим связям, но в отсутствии таланта его не могли упрекнуть.
Где бы Андрей ни появлялся, всюду позади тащились две тени. Слава клубилась позади ароматным облаком, отчего дамы приходили в восторг, а мужчин неудержимо тянуло выпить. Вторая тень, второе облако жадно впитывало зависть, светящуюся в глазах друзей и коллег, переливаясь грязным перламутром. Талант Андрея был особенный: писал он непростительно легко, не ведая ни мук творчества, ни, хотя бы, кратковременной несостоятельности своего пера.
Более того, творил как бы между прочим, занимаясь в то же самое время сотней других дел, не только административных, выполняя свои обязанности в Союзе писателей, но и вполне светских, появляясь везде, куда звали и не звали.
Казалось, судьба наградила Андрея изрядно, можно было бы поставить на этом точку и оставить хоть что-то другим смертным. Но в день его рождения фортуна явно переусердствовала, потому как помимо таланта наградила его еще и королевской внешностью. Метр девяносто и косая сажень в плечах, шевелюра, напоминающая львиную гриву, безмятежные голубые глаза, орлиный нос и улыбка безгрешного младенца. Тиражирование его фотографий порой даже обгоняло тиражи книг.
Разумеется, такая счастливая судьба плодила вокруг Рубахина не только завистников, но и почитателей, среди которых женщины составляли если не самую многочисленную, то наверняка самую активную и преданную часть.
Если поклонники-мужчины мечтали с Рубахиным выпить, то женщины в своих мечтах были смелее и не по-советски раскованнее, хотя страна еще и не грезила перестроечными откровениями камасутры. Письма с пугающими признаниями и недвусмысленными предложениями приходили на адрес издательства толстыми пачками, изымались заботливой женой Диной, внимательно изучались и уничтожались в дачном камине, никогда не попадая на глаза адресату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11