— Тревис поставил чемодан и показал на частный самолет, стоявший на площадке перед ангаром. — Вот на нем и полетите.
— Не знаю, что и сказать.
— Тогда лучше ничего не говорите.
Наверное, Брендан видел, как они приехали, потому что вышел им навстречу. Он распахнул дверцу самолета и шутливо сказал:
— Следующая остановка — Миннеаполис.
— Я твой должник, — сказал Тревис.
— Думаю, что и дюжины таких полетов окажется мало, чтобы мне с тобой рассчитаться, — возразил пилот.
Тревис подал ему чемодан Дианы. Когда они остались одни, он сказал:
— Надеюсь, в Миннеаполисе все будет в порядке.
— Хотите, я позвоню вам?
— Лучше не надо. — Тревис преодолел искушение и последовал голосу разума.
Диана понимающе кивнула.
— Мне понравился ваш отец.
— Да, он сразу располагает к себе, — неожиданно Тревис улыбнулся. — А представьте лицо матери, если бы мы втроем вошли в ресторан.
Она улыбнулась, но скорее из вежливости.
— Дадите мне знать, если перемените решение?
Диана не хуже его знала, что ничего подобного не могло случиться. И все же Тревис спросил:
— Как вас найти?
— Нет, забудьте мои слова, — спохватилась она. — Я знаю, ничто не изменится, а мне не хочется напрасно ждать вашего звонка.
— Если вы готовы, можем отправляться, — сказал Брендан, появляясь в дверях.
Диана поднялась до середины трапа, оглянулась и посмотрела Тревису в глаза.
— Наверное, я зря это говорю, но вы мне понравились.
Она скрылась в самолете, прежде чем Тревис нашелся что ответить.
Он подождал, пока самолет взлетит, и только потом пошел к машине.
По дороге в город, сидя в машине отца, Тревис опустил стекло и откинул голову, подставив лицо теплому летнему ветерку. Он не отрываясь смотрел на дорогие его сердцу горы и до боли остро почувствовал, что его тянет туда, побыть наедине с природой.
— Твоя знакомая очень милая девушка, — прервал молчание Гас. — И как это ты не смог уговорить ее задержаться?
Тревис прикрыл рукой глаза. Ему хотелось забыть Диану, ее глубокие карие глаза, стройную, изящную фигуру, манеру улыбаться и непреклонное желание сражаться за то, во что она безгранично верила. Именно эта причина и привела ее в Джексон.
— Она не в моем вкусе, папа, — ответил Тревис, презирая себя за ложь.
15
В отличие от большинства своих друзей Диана не находила в больницах ничего неприятного и пугающего. Но, вернувшись с Эми домой две недели спустя, Диана поняла, что больше не может выносить зеленые стены, покрытые линолеумом полы, а запахи антисептиков вызывали у нее тошноту.
Чужие страдания не оставляли ее равнодушной, она расстраивалась до слез, посещая больных от имени благотворительных организаций. Но только застав Эми без сознания, Диана по-настоящему поняла, что значит страх за близкого человека. Самым ужасным было сознание собственной беспомощности и бессилия.
Диана не страшилась ничего, кроме неизвестности, ожидание буквально сводило ее с ума, постепенно высасывая силы, отнимая уверенность.
Диана позвонила в больницу еще из самолета. Но никто не смог сказать ей ничего определенного. Сестры, врач, даже Стефани — все повторяли одно и то же: «Эми чувствует себя соответственно своему состоянию».
Диане такое объяснение ничего не говорило. Значило ли это, что Эми могла очнуться в любую минуту или вообще никогда? Она терялась в догадках, мучаясь страхом перед неизвестностью.
Путь из аэропорта до больницы показался ей не короче, чем перелет из Джексона. Она попросила таксиста подъехать к приемному отделению, куда доставляли особенно тяжелых больных, так как была уверена, что найдет свою сестру там. Дежурная медсестра проводила ее в отделение интенсивной терапии.
— Боже, Боже… — Диана застыла на пороге палаты, не в силах сделать ни шага. Она готовила себя к худшему, но картина, представшая перед ее глазами, заставила ее ужаснуться.
Комната, в которой находилась Эми, совсем не походила на ее прежнюю палату. В ней не было окон, картин на стенах, даже столика для личных вещей. Кровать Эми окружало несколько приборов, следивших за ее дыханием, кровяным давлением, сердечным ритмом. Специальный прибор отмечал внутричерепное давление, назначение других Диана не знала. Кроме приборов, стояли капельницы, подававшие внутривенно питательные и лекарственные растворы. Распростертое на постели тело Эми закреплялось специальными скобками, лишая ее возможности двигаться. Тишину нарушало размеренное шипение насоса, нагнетавшего воздух в легкие Эми.
Лицо ее почти полностью скрывали подведенная ко рту трубка и белая повязка, охватывавшая голову. Эми казалась неестественно маленькой и бледной. Единственными цветными пятнами были еще оставшиеся на лице несколько синяков.
Краем глаза Диана уловила движение в глубине комнаты: Стефани поднялась со стула и подошла, чтобы ее обнять.
— Здесь разрешают находиться только близким родственникам, поэтому я назвалась сестрой. — Она взяла чемодан Дианы и поставила за стул. — Не думаю, чтобы мне поверили, но больше все равно никого не было, и мне разрешили остаться.
— Как она? — Диана не могла заставить себя подойти к кровати Эми.
— Все так же, насколько я могу судить. Время от времени показатели на мониторах меняются, но, как только я собираюсь звать на помощь, все снова восстанавливается.
— Что все-таки случилось?
— Врачи считают, это замедленная реакция на избиение.
— Я так рада, что ты оказалась рядом с ней.
Стефани по телефону объяснила, что Эми жаловалась с вечера на головную боль. Когда Стефани нашла ее внизу без сознания, то предположила, что Эми спускалась к ней за аспирином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92