Но такова воля твоего старика. Мы оба основательно влипли.
– Но все еще можно исправить, – возбужденно заго­ворила она; сейчас как никогда сильно звучал ее британский акцент, приобретенный во время учебы в частной школе-пансионате в Лондоне. – Позволь мне выйти из машины. Я вполне самостоятельный человек и смогу отыскать дорогу домой.
– И как ты намерена действовать? – спросил Джо. – Денег у тебя нет, да и паспорт у меня в дипломате.
– Выход есть всегда, – мрачно заметила девушка. – Ты даже представить не можешь, как легко обвести вокруг пальца чиновников.
Джо присмотрелся к девушке попристальнее.
– Вообще-то я думал, что тебе требуется мое покрови­тельство.
– Ха!
Удивительно, как быстро высохли ее слезы!
– Мой отец – жаждущий славы тиран, решивший, что сумеет заставить меня действовать согласно его воле. Я не хочу уподобляться его лакеям, которые всегда…
Девушка внезапно замолчала.
– Эй, сказавший «А» да скажет «Б»! Мне уже стало интересно.
Девушка бросила на Джо быстрый взгляд и, отвернув­шись к окну, решительно заявила:
– Большего я сказать не могу.
– Скандал в благородном семействе, – пробормотал Джо и, откинувшись на сиденье, закрыл глаза.
Машина продиралась сквозь уличный поток. Все шло привычным чередом.
Двадцать четыре часа назад он еще был в аэропорту в Восточной Европе, ждал своего рейса. Шесть месяцев он прочесывал окрестности в поисках человека, который мог бы принести мир в страну, еще недавно входившую в «не­рушимый блок социалистических республик», но безрезуль­татно. Соседствующая с Югославией страна имела немало общего со своими терзаемыми войной соседями. Люди поопытнее Мак-Марпи давно оставили поиски, но Джо не сдавался.
Он всегда принимал сторону побежденных. Он был из тех, кто забавлял соперника, падая в нокдаун от первого удара, кто ставил на самую старую лошадь на бегах и вся­кий раз удивлялся тому, что чуда не произошло. Если бы он жил во время Гражданской войны, он связал бы свою судь­бу с Конфедерацией, даже если бы был рожден к северу от линии Мэйсона – Диксона. И в этом его донкихотстве было что-то очень благородное, что говорило о нем больше, чем могли бы сказать любые слова.
Но в конце концов даже Джо вынужден был признать поражение и решить, что настало время возвращаться домой.
Мысленно он был уже в Штатах, предвкушал горячий душ и холодное пиво и вдруг, словно по волшебству, очу­тился в полуразрушенном бомбами доме в центре города женатым на неприметной восемнадцатилетней девушке, ко­торую он никогда не знал прежде.
Джо был журналистом и привык оперировать фактами. Голые факты и поменьше эмоций. Но даже он с его опытом испытывал некоторые затруднения, стараясь уложить изве­стные факты в логическую цепь.
– Я здесь с декабря, Рик, а ты за все это время ни разу не дал о себе знать. Почему в таком случае не до­ждаться, пока я не поднялся бы в воздух?
– Речь идет о безопасности. Джо удивленно приподнял бровь,
– О чьей безопасности? Твоей?
– Нет, – ответил друг Джо, который мог бы быть королем. – О твоей.
– Наверное, можно было бы найти другой путь и дру­гого парня. Я приехал сюда, чтобы получить твой рассказ, а не твою дочь.
– Марина в большой опасности. Ей жизненно необхо­димо бежать в твою страну.
– Тогда я возьму ее с собой, – сказал Джо. – Я поселю ее в своей квартире. Если хочешь, я могу поместить ее в пансион для благородных девиц, но только не застав­ляй меня на ней жениться.
– Ты – моя последняя надежда.
– Я не хочу быть ничьей последней надеждой. Ты что, не помнишь? Я пью слишком много пива, курю слишком много. Я напыщенный, самоуверенный сукин сын, к тому же…
– Неженатый.
– Разведенный.
Черт, шесть лет прошло, могло бы уже и перестать болеть.
– Обстоятельства сложились для тебя не лучшим об­разом. Я все это очень хорошо понимаю, но факт остается фактом: когда-то давно я спас твою жизнь, а теперь прошу спасти жизнь моей дочери. По-моему, вполне справедливый обмен.
– Надеюсь, ты не для этого меня сюда привез?
– Сделай то, что я прошу, и я буду твоим должником всю оставшуюся жизнь.
Джо схватил старого друга за плечи:
– Полетим вместе! Бери дочь, бери свою корону и скажи «прощай» этим краям. Та страна, которую ты лю­бил, канула в Лету. Ничего не вернуть. Подумай о себе.
– Я не могу. Все, о чем я тебя прошу, это присмотреть за Мариной, пока не рассеются тучи. Я потерял ее мать в этой гражданской войне и не хочу потерять своего един­ственного ребенка. Ты должен меня понять как никто другой…
Мужчины молчали. Казалось, сказанные ими слова об­ретали плоть. Джо вытащил из кармана пачку сигарет и предложил другу закурить.
– Смертоносные штуки.
– Такова жизнь. Беспощадная вещь.
Для Джо слова эти были выстраданной истиной. Он сполна прочувствовал беспощадность жизни несколько лет назад одним ясным летним утром.
Колесо попало в яму на дороге, машину подбросило, и Джо, очнувшись от воспоминаний, повернулся к жене.
– Не смотри на меня, – сквозь зубы процедила де­вушка. – Мне это не нравится.
– И мне не особо по вкусу то, на что я смотрю.
Джо сказал правду. Непонятно было, как у двух таких ярких и красивых людей, как Рик и его покойная жена, могла родиться столь невзрачная дочь. Тусклые каштано­вые волосы, абсолютно прямые. Ни в овале лица, ни в форме губ и носа не было ничего запоминающегося. Ма­ленькая, не больше пяти футов роста, она была одета в защитного цвета штаны и мешковатый бежевый свитер. Трудно было воспринимать ее как женщину, скорее она выглядела как непослушный ребенок, нуждавшийся в хоро­шей взбучке.
Господи, неужто эта девочка – его жена?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89