Он помолчал, сделавшись серьезным. — С того самого момента, когда вы вошли в гостиную в доме Бруно, гневно глядя на меня. Я понял, что вы слышали все, что я говорил об учителе для Марко, но я вкладывал в свои слова гораздо больший смысл, чем это понимал Бруно. Одна только мысль о том, что вы будете с ребенком, вместо того чтобы быть со мной, приводила меня в ярость.
Он привлек ее к себе и прижался своей прохладной щекой к ее теплому лицу.
— Мне хотелось быть с вами, без устали ходить вместе, обедать, любить вас в гондоле при свете луны.
— А как же Кэй Янг? — спросила Мартина. — Вы с таким удовольствием говорили с ней, когда она позвонила вам.
Он усмехнулся.
— Я притворялся, потому что не был уверен в ваших чувствах ко мне. Мне казалось, что я неприятен вам.
— Это была только самозащита. Я, наверное, полюбила вас тоже с самого начала, вы действовали на меня так необычно. И особенно я ревновала вас к Майе на портрете Луки Августы, на который вы смотрели с таким обожанием.
Он поднял голову с испуганным видом.
— С обожанием? — повторил он. — Я лишь любовался мастерством художника, который в этом портрете выразил как раз то, что я думал о Майе, познакомившись с нею много лет назад. Избалованный ребенок, требующий больше, чем может дать взамен. По всей вероятности, только Джорджио ди Савордери способен более, чем кто-либо, дать ей счастье. Она хочет только его.
Мартина вздохнула с облегчением.
— Я так боялась, что вы любите ее. Она красива, и, кроме того, мне кажется, Бруно расстроится, узнав, что не вы будете его зятем.
— Дорогая, в самом деле? Бруно будет очень доволен, потому что он знает, что я полюбил вас с первого взгляда. А что касается Майи и Кэй Янг, они обе эгоистичные создания, считающие, что мужчины должны носить их на руках.
— А как считаете вы? — шутливо спросила Мартина.
— Я и вполовину не так хорош для вас, но вы должны быть со мной. И да помогут мне небеса, если кто-нибудь попробует отнять вас у меня! Я не забыл, что чувствовал, когда увидел, что вам нравится Джимми. Кстати, это напомнило мне о том, — он посмотрел на часы, — что я должен пойти в госпиталь навестить его и ту женщину, которую он, возможно, подвозил.
— Бедный Джимми! — произнесла Мартина со слезами на глазах.
Он схватил ее руки и сердито посмотрел на нее:
— Бедный Доминик, который должен так скоро оставить вас после того, как признался в любви.
Она обняла его за шею, чувствуя, что теперь он принадлежит ей.
— Но ненадолго. У нас есть завтра.
— У нас есть все завтра, — тихо произнес он, наклоняясь к ее губам.
И Мартина, прижавшись к нему с чувством блаженства, слышала, как сердце повторяет его слова.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58