Потом стянул колготки и трусики, снял туфли. Ушел минут на пять, а я так и стояла совершенно голая. Затем он вынул у меня из волос заколки. Пряди темной волной упали на плечи и грудь. Я дрожала от возбуждения, словно внутри какие-то чертики поселились.
Секунду Джош не сводил с меня глаз, затем сунул руку в карман и достал маленькую кожаную коробочку. Открыл и вынул из нее двумя пальцами кольцо. Снова заглянул мне в глаза, взял за левую руку.
И надел кольцо на безымянный палец.
– Подойдет? – тихо спросил он.
Кольцо было золотое, с тремя темными опалами. Я взглянула на него, потом – на Джоша. Но лицо его расплывалось, глаза у меня были полны слез.
– Я хочу тебя!.. – прошептала я и дотронулась до его щеки. – Сейчас!
Он стягивал одежду, а я гладила и целовала его. Затем мы опустились на пол и стали заниматься любовью среди беспорядочно разбросанных по комнате вещей.
Казалось, я совершенно забыла о том, что существует специальный язык любовников. Язык молчания. О, как он прост! Это разговор глаз и прикосновений, изредка прерываемый каким-нибудь коротеньким словом. Еле слышный шепот на ухо, тихий, легче, чем само дыхание: «Да?» – «Ты уверена?» – «Да». – «Скоро?» – «Да, да!» – «Хорошо».
Наконец я очнулась. Оперлась на локоть и погладила его по животу.
– Скажи мне, Джош…
– Что сказать?
– Все, что хочешь.
– Что в голову придет?
– Да.
– Все же чертовски неудобно лежать на этом полу! Я рассмеялась.
– Я люблю тебя, Джош!
– Я рад.
Я склонилась над ним и дотронулась пальцами до его губ.
– А неудобно тебе по одной причине. Ты хочешь побыстрее оказаться в спальне.
Он приподнялся, коснулся моей груди.
– Я так изголодался по тебе… Целых два месяца! Нет, даже больше.
Я всматривалась в его лицо.
– Обещаешь? Он кивнул.
– А ты?
– Тоже. Обещаю. Он обнял меня, и мы лежали в полной тишине. До тех пор, пока где-то в отдалении часы не Пробили три. Я уже привыкла быть дневной любовницей. И в то же время отчаянно хотелось провести с Джошем всю ночь. Лежать рядом, обнаженными, просыпаться, засыпать снова… Господи, подумала я, как я влюблена, как бешено хочу этого мужчину! Как это страшно и одновременно прекрасно!..
– Мне пора, – сказала я.
Джош наблюдал за тем, как я одеваюсь.
– Два месяца, а она уже меня покидает! – с улыбкой произнес он. – Решила подкармливать маленькими порциями, да?
Я опустилась на колени и поцеловала его.
– Все получишь сполна. И тогда я обо всем тебе расскажу.
Он схватил меня за руку.
– Хотя бы вкратце! В двух словах для начала.
– Ну хорошо, – ответила я. – Отчет за два месяца. Параграф номер раз: мы с Ральфом разводимся. Параграф номер два: да, я согласна жить с тобой! Третье: хочу познакомить тебя с Рейчел и страшно этого боюсь. Четвертое: внизу у нас творятся жуткие вещи, когда я скажу, кто наша последняя клиентка, ты поймешь. Параграф пять: я страшно люблю тебя, просто сама удивляюсь, до чего люблю! И, ах да, шестое: советую тебе что-нибудь накинуть, потому что в любой момент может заявиться Стелла Нил. Войдет и вдруг решит, что двух романов недостаточно. И тогда мне придется убить и тебя, и ее.
Весь следующий день Кэролайн поделила между компьютером, должным выдать окончательный результат по королевской чете, и упреками в мой адрес – за то, что я не сказала ей раньше о Джоше.
– Знаешь, Анжела, ты просто змея! – ворчала она. – Скрывать от меня такое все эти месяцы! К тому же ты замужняя женщина! – Тут я расхохоталась. – Почему ты мне ничего не сказала?
– Да потому, что не хотела услышать в ответ, что Джош перетрахал всех твоих подружек. И что я полная дура, если вообразила, что это надолго.
– Но ведь так оно и есть!
– Спасибо, Кэролайн. Ты все поняла.
Судить о том, что именно поняла Кэролайн, всегда было трудно. Подобно многим людям, делающим вид, что им плевать на условности, на деле она сама страшно от этих условностей зависела. И открытие, что она, Кэролайн, является идеальной парой для Патрика, пробило изрядную брешь в броне презрения, которым она всегда отгораживалась от него. Это было легко заметить уже по тому, как она сразу же впадала во мрак, стоило упомянуть об этом. Она даже перестала издеваться над его четырехдюймовым членом – кстати, сей факт, как я подозревала, был точно такой же выдумкой, как и то, что ее гонщик из Рима являлся обладателем трех яиц. Кэролайн вела себя смело, когда чувствовала за спиной опору и защиту. И в истории с Джошем и со мной ее больше всего огорчало то, что она была реальной, что я действительно собираюсь за него замуж, что готова даже рискнуть семьей и благополучием дочери. Вся показная рисковость Кэролайн была не более чем притворством. К тому же она знала: всегда найдется человек, готовый выручить ее, если дела будут совсем уж плохи. Иметь связи, подобные тем, что существовали у Кэролайн, означало: в какое бы рискованное предприятие она ни пустилась, всегда отыщется какой-нибудь член ее обширного клана со спасательной лодкой наготове. И благополучно доставит ее до берега и высадит – с бокалом водки с тоником в руке.
– Джош, конечно, ужасно сексуален, – ворчливо произнесла она. – Одолжишь его как-нибудь на вечерок, а, Анжела? Ну не откажешь ведь ты лучшей подруге, верно? Я что, я сама всегда пожалуйста! Можешь взять моего Патрика, когда захочешь. – Она рассмеялась. – Нет, тебе, наверное, это не понравится. – И она вздохнула. – Ну и ладно!
Мы сидели у нее в саду. Она курила сигареты с «травкой». Нет, они ей не так уж и нравятся, но иногда попробовать можно, верно? Особенно если это запрещено.
– Ну а как же Рейчел? – лениво спросила она.
Я ответила, что завтра поведу ее знакомиться с Джошем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129