Фейт. Но я ею не пользуюсь, потому как никому и ни во что не верю . – Она звучно расхохоталась. – Да и Рик тоже. А знаете, какое я дала ему прозвище? Недомерок. Ему, конечно, не нравится. Считает, что это намек на то, что он кое с кем не справляется. Но это на самом деле вовсе не так. Ну, ладно. А теперь расскажите о себе.
Было уже половина третьего. Мы уговорили две бутылки вина, и кофейная чашка слегка дрожала в моей руке. Целых полтора часа я готовилась к этому важному разговору, а теперь чувствовала, что в голове у меня полная каша. Подали счет, и я увидела, что должна выложить шестьдесят фунтов – сумму совершенно для меня непомерную. И если сейчас не поднапрячься, не привести мысли в порядок, то выходит, я лишь напрасно потратила уйму времени и денег, выслушивая историю жизни и любви Абигайль Фейт, она же О'Коннор. И что в таком случае мне ничего не светит.
– Я замужем и хочу работать, – сказала я, стараясь вложить в это свое заявление максимум выразительности.
– Ну и что тут такого? – удивилась Гейл. – Половина женщин на свете могут похвастаться тем же, дорогая. Разве что ты малость смазливее многих. Дальше что?
Я чувствовала себя скованной, язык во рту просто не поворачивался. Как, как я могу сказать ей, что работала лишь в банке и бутике, да и то страшно давно, когда была еще девчонкой! Но я всегда знала, что придет день, и я найду себе дело по душе. И вот теперь я его нашла и хочу начать свой собственный бизнес, покупать и продавать бывшую в употреблении модельную одежду. Но как сказать обо всем этом?
А потом вдруг подумала: так и сказать, этими самыми словами.
И сказала.
Гейл удивилась еще больше:
– О Господи! Такая леди… и вдруг? С чего это ты, а?
Я принялась убеждать ее, что вовсе никакая я не леди, что сама толком не понимаю, почему хочу заняться именно этим, но так уж получилось. Просто пришло на ум в тот уик-энд, когда я торчала во дворе у Кэролайн и продавала ее шмотки. А Кэролайн еще сказала, что ей лень думать о ценах, пусть все пойдет по десять фунтов за штуку. Я тогда подумала: да ведь таких женщин, как Кэролайн, должно быть, сотни! Избалованные, скучающие, все они рассуждают точно таким же образом. Так почему бы не воспользоваться этим? А потом появилась Гейл и сказала: «Дура ты! Тебе еще учиться и учиться!» Вот я и хочу этому научиться. Хочу научиться делать что-то классно. Хочу успеха и преуспевания. Хочу жить реальной жизнью, а не слоняться в пусть уютном, но маленьком коттедже, над которым давным-давно зашло солнце и, похоже, не торопится взойти снова.
Я выложила ей все это единым духом. Язык развязался, скованность исчезла. И вообще я чувствовала себя на миллион долларов.
– Вот я и пригласила тебя на ленч. Потому что была бы счастлива, если бы ты согласилась работать со мной, – выпалила я, потом позвала официанта и попросила подать еще кофе и два бренди. Черт с ним, со счетом! – Мы можем стать прекрасными партнерами, организовать собственное дело. Ты разбираешься в бизнесе, у меня есть немного денег. Сумма небольшая, но для начала хватит, – сказала я. – Прибыль будем делить пополам. Ну, что скажешь?
Я сама себе поражалась. Нет, Анжела Мертон, с тобой явно происходит что-то странное, и дело тут не только в вине. Теперь Гейл была уже просто потрясена.
– Черт возьми! – воскликнула она.
Потом молчала несколько секунд, созерцая бренди. Отпила глоток, поболтала янтарную жидкость в бокале, снова подняла на меня глаза. На этот раз в них мерцал озорной огонек.
– Нет, честно, это просто черт знает что такое!
И она продолжала болтать бренди в бокале. Затем вдруг запрокинула голову и выпила все, до дна, единым махом. Заморгала, громко ойкнула, словно пытаясь погасить бушующее в груди пламя. А потом расхохоталась.
– Почему бы нет? – сказала она. – И впрямь, ей-богу, почему бы нет? Ты мне нравишься!
Я вернулась домой, раздираемая самыми противоречивыми чувствами. Я стала другим человеком. Но неужели это возможно – родиться заново, когда тебе стукнуло двадцать восемь? Затем я начала размышлять о поворотах в своей судьбе и пришла к выводу, что все они были обусловлены или случайностью, или же навязаны мне извне. Сперва надо мной довлели родители, затем – школа, потом – банк. А в банке особенно навязчивыми были мужчины, вечно норовившие облапать, и тот управляющий со своим членом-недомерком. Затем внезапная гибель родителей, продажа дома. Вряд ли последнее можно считать разумным решением с моей стороны. Хотя… хотя, с другой стороны, разве могла восемнадцатилетняя девочка жить там, на окраине города, без близких, без друзей, совершенно одна?.. После этого – Лондон, и снова целая цепочка случайностей. Я зашла в тот бутик просто потому, что начался дождь и хотелось его переждать. Я улеглась в постель к Ральфу, поскольку что еще оставалось делать хорошенькой девчонке, когда такой Ромео, как Ральф, вдруг поманил пальцем? Я согласилась выйти за него просто потому, что он попросил, а я была слишком польщена, чтоб отказать. Да и забеременела по собственной глупости и недомыслию.
Нет, назвать меня символом и образцом современной женщины никак нельзя.
Зато теперь!.. Вот-вот начнется новая прекрасная жизнь. Может, торговать в магазине поношенными платьями – не слишком блестящая перспектива, зато это мое. И жизнью своей я буду распоряжаться сама. Я буду хозяйкой собственного дела и жизни.
Возможно, в тот теплый зимний день я бродила по Найтс-бриджу немного под хмельком, зато на лице моем сияла счастливейшая из улыбок. Ну, может, и не самая счастливая, но все же. Я парила в небесах и вдруг, к собственному своему изумлению, поняла, что ощущаю себя невероятно сексуальной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129