– Можешь не обольщаться, дорогая, твои сиськи интересуют его не больше, чем две репки на грядке. Нет, я вовсе не хочу тебя обидеть, но именно так обстоят дела. Так что беспокоиться не о чем. Совершенно не о чем.
О Джоше я умолчала. О Джоше, глаза которого говорили, что он созерцает нечто более привлекательное, чем две репки на грядке.
Я выписывала квитанции, когда он вошел. Гейл была внизу, в примерочной, с покупательницей.
– Наконец-то удалось застать вас одну, – сказал он. – Причем вроде бы в полной целости и сохранности.
Уголки его губ кривились в насмешливой улыбке. Я запомнила эту улыбку еще с того, первого дня. Лицо загорелое, обветренное. На нем были джинсы и рубашка с расстегнутым воротом – и выглядела одежда так, словно он совершил в ней кругосветное путешествие и она стала как бы частью его самого.
– Вы были в отъезде, – заметила я, изо всех сил стараясь, чтобы это прозвучало без подтекста: «Как же я рада, что вы наконец вернулись!» – Где именно?
– В Анголе, – ответил он таким тоном, словно речь шла о Маргите . И скорчил гримасу. – Не рекомендую. Правда, там чуть получше, чем в Сомали, но все равно… Ну а вы где были?
Ладно, подумала я, включаясь в игру, и ответила:
– На Пимлико-сквер.
Уголки губ снова дрогнули, он рассмеялся:
– Весьма экзотический уголок! Чего тут только не увидишь!
Интересно, подумала я, старается ли он нарочно меня смутить или же намекает, что зашел не просто поболтать.
Он согласился выпить кофе, и пока я его готовила, бродил по залу, разглядывая развешенную одежду и изредка – меня. И снова я заметила длинный шрам в нижней части шеи – он белел на фоне загорелой кожи. И еще заметила, каким мускулистым и поджарым было его тело, которое он словно выставлял напоказ. До чего же самоуверенный и самовлюбленный тип, черт бы его побрал! И чувствует себя как рыба в воде, говорит мало, зато позволяет каждой черточке лица говорить за себя. А походка гордая и вкрадчивая, точь-в-точь Как у пантеры.
Я проклинала его, потому что он мне страшно нравился, Джош принял у меня чашку кофе и присел на край стола. Глаза замечали и словно впитывали все: счета и квитанции, которые я выписывала, содержимое моей сумочки, жакет, накинутый на спинку стула, памятку, которую я настрочила с утра, чтобы не забыть, что надо купить в супермаркете по дороге домой. Меня словно по косточкам разбирали.
Он выпил кофе и протянул мне пустую чашку.
– Как насчет того, чтоб поснимать вас? – спросил он. И, заметив на моем лице удивление, с улыбкой добавил: – Помните, я еще тогда просил, в прошлый раз?
Меня удивило то, что он помнит. Я буркнула нечто неопределенное, кажется «О да!», и принялась с особым усердием отмывать чашку.
– У меня идея, – сказал он. – Хотелось бы обсудить ее с вами.
Будь я до конца искренней, то ответила бы: «Ой, я вас умоляю, Джош Келвин, мне последний месяц то и дело лезут в голову разные идеи! И если они схожи с вашими, то плохи мои дела!»
Но вместо этого я лишь небрежно бросила:
– Вот как?
Наверное, ответ разочаровал его. Он поднялся и двинулся к двери, все с той же ленивой, неторопливой грацией пантеры. А потом вдруг остановился.
– Может… заглянете выпить… перед уходом домой?
Скорость, с какой я порой соображаю, приводит меня просто в изумление. В считанные доли секунды я решила, что вечером Рейчел захочет поужинать едой, взятой в кафе на вынос. И Ральф, по всей вероятности, тоже. И я уже было собралась ответить: «О да, с огромным удовольствием», как вдруг из-за спины донесся голос Гейл:
– Никак, здесь приглашают выпить? Что ж, я не против.
Я была готова испепелить ее взглядом, но было уже поздно.
– Ну конечно, заходите, – вежливо произнес Джош. – Дверь мою вы знаете, только позвоните, и все.
Наверняка раздражение, кипевшее во мне, все же не укрылось от проницательного взора Гейл. Может, она сделала это нарочно? – размышляла я. Решила доказать, что и постаревших женщин забывать не следует? Не знаю. К счастью, обе мы были слишком заняты, чтобы обсуждать эту тему. Даже в половине шестого вечера в магазине еще торчали три покупательницы. Наконец без десяти шесть последняя из них удалилась, осыпаемая комплиментами Гейл.
– Знаешь, дорогая, – устало заметила она, – нам бы надо завести еще одного продавца. Теперь мы можем себе это позволить. Ладно, давай быстренько! Собираемся, запираемся и наверх, врезать по рюмочке у мистера Келвина!
Я предпочла бы врезать ей по шее.
Гейл поднималась по лестнице впереди меня, и я с некоторой долей злорадства отметила, что ноги у нее в синих пятнах. Варикозное расширение вен, вот что это такое. Нет, Джоша Келвина вряд ли заинтересуют ее ноги. Тем лучше! Если и заинтересуют, то стоит приподнять юбку, и весь интерес тут же пропадет. Вспомнилась довольно жестокая школьная шалость: мы очень любили подставлять бегущему человеку подножку. Ноги у него заплетались, и он падал на пол. И тут вдруг мне стало стыдно. «Анжела Мертон, – сказала я себе. – Уймись! Ты ведь уже давно не школьница».
Дверь в квартиру Джоша была нараспашку.
– Одну минуточку! – донесся откуда-то из глубины помещения его голос. По всей видимости, из кухни, решила я, поскольку вслед за этим послышался хлопок пробки.
Мы шагнули в теплую, экзотически убранную гостиную. Своего рода этнический рай, свидетельство того, что хозяин ее объездил весь мир. Стены украшали азиатские ковры, африканские маски, австралийская роспись по древесной коре, бутылочки из тыквы, глиняная посуда навахо, а возле окна размещалась деревянная индийская статуэтка с пышным бюстом, живо напомнившая мне примерку паутинного наряда и мое отражение в зеркале примерочной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129