И прощай, Джош!
Но это было совсем другое…
Я отворила дверь. Рейчел подняла на меня глаза и улыбнулась.
– Папа звонил. Сказал, что зарезервировал номер в Брайтоне. – Она откинула со лба длинные темные пряди и с любопытством спросила: – А зачем тебе ехать в Брайтон, мам?
– У папы премьера, – ответила я и тут же спохватилась. В голосе отсутствовал всякий энтузиазм.
Через несколько дней у Ральфа премьера, и я должна быть с ним. Сначала спектакль, затем поздний обед, ночь в гостиничном номере в Брайтоне… Я даже испугалась своего нежелания разделить с Ральфом это торжество.
– Папа станет знаменитым, да, мам? – спросила Рейчел.
– Вполне возможно, дорогая.
– Ура! – воскликнула она.
К одиннадцати утра мебель Кэролайн погрузили в фургон. Перед этим на протяжении двух часов мы с Гейл завороженно следили за тем, как это происходит. Ни одна из нас не осмелилась спросить, сколько заплатила Кэролайн за все это добро. Зная Кэролайн, можно было бы предположить, что она бешено торговалась из-за каждого предмета. Но все равно, видя, какие необычные и изысканные резные вещи грузят в фургон, мы пришли к выводу, что она, должно быть, рассталась с целым состоянием.
– Да тут, черт возьми, настоящий музей! – пробормотала Гейл, провожая глазами совершенно фантастический резной венецианский трон. – Усевшись на него, Патрик будет воображать себя дожем!
Я вспомнила фермерские стулья, стоявшие у нас на кухне – каждый обошелся мне в пятерку на распродаже в Клэпхеме, – и усомнилась, что теперь когда-нибудь смогу пригласить Кэролайн к нам в дом.
Мне также было страшно любопытно, что она собирается делать со всем этим добром. Следом за венецианским троном в фургон запихнули нечто напоминавшее средневековое орудие пытки. На деле выяснилось, что то гладилка для брюк викторианской эпохи. Затем на свет Божий вынесли гарнитур – по словам Кэролайн, стулья XVIII века в китайском стиле. Они казались такими хрупкими. Достаточно одной бурной вечеринки в стиле Кэролайн, и они превратятся в груду щепок. Затем появился швейный столик из атласного дерева. При виде его я улыбнулась: зачем это Кэролайн швейный столик, если она за всю свою жизнь и пуговицы не пришила.
Наконец фургон отъехал, а мы въехали. У нас появилось свободное пространство. Целое море свободного пространства. Сперва мы предполагали проделать в стене дверь и соединить таким образом оба помещения, но затем решили не делать этого. Из экономических соображений, а также по соображениям конфиденциальности. Ведь в конце концов совсем нетрудно дойти до двери в соседний дом. А заинтересованным в особой конспирации клиенткам можно пользоваться дверью, выходящей на задний двор. Мы поставили там параллельный телефон, этим и ограничились. Мы также решили сохранить обои антиквара – сплошь в красных птичках. Гейл сочла, что они выглядят аристократично. Она также попросила Рика вывести масляной краской название нашей фирмы на вывеске под именем антиквара. Мы едва отговорили Рика изобразить соответствующую случаю картинку, типа той, что украшала вход в «Прикид». Я мотивировала это тем, что порой просто невыносимо видеть свое собственное изображение, занятое расстегиванием молнии на платье. И просто не перенесла бы второго портрета, где, по задумке Рика, должна была бы предстать эдакой обнаженной сиреной, мелькающей среди волн и призывно машущей ручкой. Лучшей рекламы, по его понятиям, для нашего заведения не придумать.
– Я здорово нарисую! Вот увидите! – убеждал он. Гейл с угрожающим видом накинулась на своего муженька:
– О Господи, Рик! Здесь, черт возьми, не агентство по вызову девочек на дом! У нас респектабельная фирма, а не публичный дом!
Рик разозлился и начал ворчать. Мы допускаем серьезную ошибку, сказал он. Мы не используем свой потенциал. Мы могли бы зарабатывать горы денег, а у нас на уме одно – как бы сохранить респектабельность. Так бизнес не делается. У него есть еще одна совершенно замечательная идея. Хотите послушать? Я подумала «нет», но сказала «да». Мне не хотелось обижать Рика. Стоя на стремянке, он окинул нас торжествующим взглядом и откашлялся:
– Стало быть, к вам будут приходить знатные клиенты. Так или нет?
– Да, Рик.
– Разные важные шишки. Не какие-нибудь там шлюхи и оторвы. Кинозвезды… Рок-звезды. Епископы. Знаменитости! Словом, личности, так или нет?
– Да, Рик.
– И все они знатные трахальщики, верно?
– Ну, некоторые – да, Рик, безусловно. Правда, не слишком уверена насчет епископов.
– Короче говоря, не какая-то шваль, и этим все сказано! Но ведь и им охота маленько расслабиться, верно? Как и всем остальным нормальным людям. Показать, на что они способны, согласны?
– Ну, возможно, да, Рик.
– И они хотят, чтоб и все остальные узнали, какие они в этом смысле гиганты. Так или нет?
– Не знаю, Рик. Может быть.
– Вот именно! Идея вот в чем. Мы поможем им.
– Интересно, каким же образом?
Тут Рик опустил малярную кисть и стал страшно серьезен:
– А очень просто. Слушайте! Все эти шишки жутко много о себе мнят, верно? И всю дорогу занимаются саморекламой. Но только до всего руки у них не доходят, верно? Просто времени не хватает. Так вот. Мы должны убедить их сделать гипсовые слепки с членов во время эрекции. И будем распродавать эти хреновины в качестве сувениров. Ограниченное количество копий. Ну и с автографом, разумеется. Да они будут расходиться, как горячие пирожки, точно вам говорю! Откроем побочное предприятие, назовем его «Прикол». Ну, как вам идейка, а?
В комнате воцарилось недоуменное молчание. Его нарушила Гейл:
– О Господи, Рик! Ну сколько раз я тебе говорила, держись своей специальности!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129