Чепуха какая-то!
– Депрессия, – диагностировал Димка.
Он заехал ко мне на работу. Был где-то неподалеку по делам, потом решил заскочить на минутку.
– Как дела? – спросил, появившись на пороге моего кабинета.
– Отвратительно, – отозвалась я.
– Работа? – Он кивнул на стол, заваленный бумагами.
– Да нет. – Я покачала головой. – Работа – это так, суета.
– Что твоя подруга? – Димка уселся в кресло и принялся вертеть в руках степлер.
– Уехала, – коротко бросила я.
– Ага, – кивнул он, – говорить не хочешь. Понятно.
– Как ты? – спросила я, разглядывая его.
За те три недели, что мы не виделись с ним, он спал с лица и оброс. Выглядел неважно, но хорохорился. Улыбочки, смешочки и все такое.
– Нормально, – сказал он, поставив степлер на место.
– Как жена?
– Успокоилась.
– Мне она так и не звонила.
– Знаю, – хмыкнул Димка. – Она тебя вычислила. Методом исключения.
– А ты и раскололся?
– А она и не спрашивала. Говорит, всегда чувствовала, что Зарубина как-то замешана. И еще – что все равно ей. Главное, чтоб все оставалось по-прежнему. Вот так. Слушай, – он побарабанил пальцами по столу, – может, поужинаем?
Ей "все равно. Ему все равно. И мне в общем-то тоже. Куда мы катимся? Для чего все эти отношения, когда в них нет ни страсти, ни тепла? Мне кажется, я начинала понимать, почему так бегу замужества. Боюсь. Боюсь, что это призрак, который может растаять на втором году жизни, и тогда мне останется пустота, которую срочно придется чем-нибудь затыкать. Материнством, карьерой, фитнесом и антицеллюлитной диетой.
– Нет, – сказал я.
– Почему? – удивился Димка.
– Не знаю.
– Депрессия, – диагностировал он. – Ну ладно, – встал и направился к дверям, – позвони, когда появится настроение.
«Вот и славно, – подумала я, – что он сам нашел ответ, который его устраивал. Депрессия. Какое чудное слово. Прикрылся им, и дальше можно не объясняться».
А еще через неделю позвонил адвокат и уговорил-таки меня на встречу.
Иногда я ненавижу эту жизнь. За то, что она распоряжается нами, как пожелает. Не спросив, даже не поставив порой в известность. И еще ненавижу ее за то, что она продолжается. Всегда. Как ни в чем не бывало. Что бы ни случилось.
От Машки не было никаких вестей.
Маруся
Дома все было по-старому. Я прилетела дневным рейсом, села на автобус и дома была в полпятого. Открыла дверь, вошла, спросила: «Есть кто-нибудь?» В ответ – тишина. Конечно, Петя на работе, ребятишки по своим делам умотали. Ну и хорошо. Мне нужно было некоторое время, чтобы опять привыкнуть к этой квартире. Прошло всего неполных три недели, как я бежала из нее, а мне казалось, что все это случилось давным-давно.
Я разулась и прошла в кухню. Чисто, все убрано. Ни грязной посуды, ни пыли. Как при мне. Кто же у них тут убирал? Петя? Леночка? Уж точно не Антошка. Или Петя успел уже нанять какую-нибудь женщину, чтоб следила за порядком? С него станется. Грязи он терпеть не может.
Я поставила чайник и заглянула в холодильник. И здесь все в порядке. Полки ломились от продуктов. Я достала сыр, масло и захлопнула дверцу. Взяла из хлебницы свежую булочку. Села на стул, сделать себе бутерброд. Ступни гудели. В самолете было душновато, вот ноги и отекли.
Я намазала булочку маслом, отрезала кусочек сыра и услышала в этот момент, как щелкнул замок входной двери. Я замерла. Сердце испуганно забилось под ребрами. На мгновение я почему-то почувствовала себя воришкой, забравшимся в чужую квартиру. Умом понимала, что это полная чушь, но ничего с собой не могла поделать – по всему телу разлилась паника. Кто пришел? Петя?
– Мама? – раздался из прихожей Леночкин голос.
Я с облегчением перевела дух.
– Да, моя дорогая.
– Ты приехала? – Леночка вошла в кухню, неся в руках торт.
– Приехала. Здравствуй. – Я поднялась со стула, чтобы обнять и поцеловать ее. Она равнодушно приняла мои ласки, поставила торт на стол и, бросив: «Я тороплюсь», убежала в свою комнату.
Я положила в чашку пакетик с чаем, потом подумала немного, вынула его и швырнула в мусорное ведро. Открыла шкафчик рядом с окном и достала кофе. Где-то у нас была турка.
– Кофе? – Дочка стояла в дверном проеме, с удивлением глядя на меня. – Ты варишь кофе?
Было чему удивляться. Раньше я никогда не пила кофе. Только чай или какао. Но Ирка, видать, разбаловала меня за эти дни.
– Да, – ответила я. – Будешь?
– Буду, – кивнула Леночка.
– С тортом?
– Нет, – она взяла коробку и поставила ее на подоконник, – это не домой. Я в гости иду.
– А, хорошо. – Я поставила турку на огонь.
Леночка села за стол. Я достала кофейные чашки, молоко, сахар. Села напротив дочки и спросила:
– Как вообще дела? Все нормально?
– Да, – ответила она, – все отлично.
И ни единого вопроса, ни даже вопросительного взгляда. Как будто ничего не произошло!
Антошка прибежал, когда Леночка уже ушла в гости. Точно так же мимоходом бросил мне: «Привет, мама» – и опять куда-то унесся. У них уже своя жизнь. И там им я не нужна. Есть я рядом, нет ли – по-моему, им стало все равно. Огорчало ли это меня? Скорее нет, чем да. Наверное, потому, что я ожидала чего-то подобного.
Я все равно получила то, что хотела. Успокоение. Как только услышала Леночкин голосок, на душе стало легко, будто вернулось на место что-то, что три недели назад вынули холодными и грубыми руками. Сама и вынула, что уж греха таить.
Родственники, конечно, отпразднуют победу. Мол, уболтали все-таки. И будут думать, что я вернулась из чувства долга и тому подобного. Чепуха! Не чувство долга это, нечто другое. Нет их рядом, ребятишек моих, и как будто обе ноги тебе отрезали. Или обе руки. А теперь все встало на свои места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73