– Я здесь, – откликается Альбертино. – Просто думаю. У тебя что-то случилось?– Да нет, – медленно отвечаю я.И ведь действительно, ничего у меня не случилось. Так, настроение…– А как ты? – перехватываю инициативу.– Все нормально. Со следующей недели иду на курсы.– Классно.– Да, классно. Знаешь, – он откашливается, – я тут подумал…«Сейчас скажет: не приехать ли мне в эти выходные?» – думаю я. И что ему ответить на это?– …может, мне попроситься в питерский офис?– Э-э… – Я вздрагиваю от неожиданности. – Что значит – попроситься?– Ну-у… Работать у вас… – Я прямо-таки слышу, как Альбертино переминается с ноги на ногу, хотя он вполне может и сидеть. – Не знаешь, у нас в конторе такое практикуется?– Не знаю, – машинально отвечаю я и тут же выпаливаю: – Зачем тебе это?– М-мы могли бы… – запинаясь, говорит Альбертино.Я не дослушиваю его рассказ о том, что мы могли бы, и впадаю в ступор. В давнем споре, что лучше: любить самой или быть любимой, – мы с Жаннетой придерживаемся диаметрально разных позиций. Она считает, что лучше быть любимой. «Это такой кайф! – утверждает Жаннета. – Женщина только тогда становится похожа на женщину, когда ее любят, холят и балуют». Я дважды попадала в ситуацию, когда меня без памяти любили и это не находило во мне никакого отклика. Скажу вам честно – развлечение не для слабонервных. Сродни клаустрофобии. Альбертино – нет, он не такой душный, как те два моих поклонника, но если он будет работать с нашем офисе… Рядом с М.А. …Мороз продирает по коже.– Может, не стоит торопиться? – аккуратно предлагаю я.– Не торопиться? – усмехается он, и в этой усмешке я улавливаю нотку горечи. – Но так можно все пропустить в этой жизни.Альбертино, видимо, понимает, что я не расположена продолжать дискуссию на эту тему, сворачивает разговор:– Ладно, это так пока, идея, не больше. Что? Пойдем поработаем?– Неплохо было бы, – отвечаю я.Мы прощаемся. Я отключаю телефон и бездумно смотрю в окно. Альбертино с каждым следующим днем оказывается все сложнее и сложнее. Может, мне просто выкинуть из головы лишние мысли, расслабиться и отдаться течению? А может – внезапно приходит шальная мысль – это лучше мне переехать в московский офис? Не буду видеть М.А., а со временем – кто знает! – оценю по достоинству и Альбертино.Юрик, к которому я захожу, чтобы отдать документы на подпись, сидит мрачный, как предгрозовое небо.– Опять вы со своими бумажками, – шипит он, ставя свою замысловатую подпись под моими расчетами.– Что поделаешь? – риторически спрашиваю я и, чтобы немного развлечь нелюбимого, но все же родного начальника, спрашиваю: – Юрий Викторович, не подскажете ли, – Юрик поднимает на меня свои белесые очи, – существует ли в нашей компании такая практика, как перевод сотрудника в филиал по его просьбе? – И так как Юрик продолжает взирать на меня с явным удивлением, я спешу пояснить свою мысль: – К примеру, если бы я захотела поработать в московском офисе, могла бы я рассчитывать на то, что моя просьба будет рассмотрена?– Рассмотрена – да, но насчет удовлетворена – я бы сказал, скорее нет, чем да, – слышу я из комнаты переговоров, сообщающейся с кабинетом Юрика посредством двери, и через мгновение вижу М.А., выходящего оттуда.Проклятье! Ну вот откуда он тут взялся? Юрик откидывается в кресле и, скрестив на груди руки, меланхолически замечает:– Вот видите. Максим Александрович полагает, что у вас маловато шансов попасть в Москву.– Во-первых, – огрызаюсь я, опуская глаза, – московский офис я привела для примера. Может, я желаю поработать в Новосибирске. Если не ошибаюсь, у нас там предполагается филиал.– А во-вторых? – спрашивает М.А., останавливаясь прямо напротив меня.– Во-вторых, честно сказать, – я тщательно подбираю слова, чтоб не ляпнуть откровенную грубость, – не понимаю, каким образом Максим Александрович может быть причастен к решению этого вопроса?– Странно, не правда ли, – все так же задумчиво комментирует Юрик.Я киваю. М.А. молчит.– Но это если не знать всех деталей. А вы, – Юрик любезно улыбается мне, – Ольга Николаевна, их еще не знаете. Просто Максим Александрович… – Юрик поднимает глаза на М.А., тот пожимает плечами, мол, мне все равно, и Юрик продолжает: – Теперь будет вашим директором.Уппс! Я чувствую, как внутри становится жарко-жарко.– А вы? – растерянно спрашиваю я.– А что я? – Юрик философически глядит на меня. – Я ухожу в другую компанию. Вы будете по мне скучать?Боже мой, какое мне дело до тебя? Скучать? Вот уж никогда.– Немного, – тем не менее бормочу я.Директор. С ума сойти. Чем нам всем это грозит? Чем мне это грозит? Мысли беспорядочно теснятся в моей голове, я не успеваю собирать их в кучу. Мама! Мама ведь что-то говорила по поводу того, что племянник должен получить назначение, а я, лопух эдакий, все пропустила мимо ушей. Впрочем, разве это что-нибудь изменило бы?– Я, пожалуй, пойду, – тихо говорю я, подтягивая к себе подписанные бумаги.– Идите. – Юрик милостиво взмахивает рукой, не исключено, что в последний раз.М.А. продолжает молчать, внимательно разглядывая меня, и, только когда я уже почти достигаю дверей, он оживает.– Ольга Николаевна, – слышу я за спиной его голос, – могу я попросить вас пока не сообщать никому эту новость?Я поворачиваюсь.– Не хотелось бы, – Юрик кивает в такт словам М.А., – чтобы она стала известна до ее официального объявления. Я полагаюсь на вашу деликатность… – М.А. вопросительно поднимает брови.– Да-да, конечно, – бормочу я и выхожу из кабинета.Интересно, долго ли мне придется терпеть? Что, и даже Галке ничего нельзя сказать? Глава 27 Болезнь подкосила меня так неожиданно, что оставалось только развести руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86